Михаил Пярн - Память моя…

© Михаил Пярн

Тольятти 2020 г.

Дорогой читатель!

Я осмелился вынести на Ваш суд небольшой сборник своих ранних стихов и нескольких рассказов, которые скорей можно считать «пробой пера», под общим названием «Память моя…». В некоторых рассказах – истории людей с необычной судьбой. А еще мне хотелось поделиться с Вами своими воспоминаниями о человеке, с которым мне довелось «звучать на одной струне». Речь идет о талантливом поэте и музыканте Владимире Волкове (1958 – 2005).

С этим самобытным автором наша творческая дружба началась в 2001-ом году в миссионерской п о ездке «За веру и верность», организованной фондом Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного. Однажды я показал Владимиру рукопись своего рассказа «Веничек березовый». В сюжете этого рассказа-история любви, дарованной Богом и пронесенной через всю жизнь до последнего вздоха. Прочитав рассказ, Володя откликнулся на него песней с таким же названием «Веничек березовый», которую я до сих пор не могу слушать без слез. Через некоторое время на мой рассказ «Кони красные» Владимир ответил удивительно красивой песней «Дом мой на горе». Мне очень дорого то, что мои рассказы не оставили равнодушным такого талантливого мастера поэтического слова, как Владимир Волков. В свою очередь некоторые мои литературные зарисовки рождались под впечатлением глубоких философских песен Владимира. Это «Сизари», «Красно-зеленые перцы», «Полынья», «Весенний этюд», «Два пути». В 2001-ом году мы с Володей записали на студии два моих рассказа – «Веничек березовый» и «Красно-зеленые перцы». Музыкальное сопровождение и песни, написанные Владимиром к этим рассказам – «Веничек березовый» и «Светило» звучат в его авторском исполнении. Эта архивная запись размещена на сайте www.v-volkov.ru (в разделе аудио и видеоматериалы), на котором сохранено все творческое наследие Владимира Волкова. Его песни по-прежнему волнуют и заставляют о многом задуматься.

Надеюсь, дорогой читатель, что судьбы героев моих рассказов тронут и Ваше сердце так же, как отозвалось на них сердце поэта и музыканта Владимира Волкова, дарившего мне вдохновение. Светлая ему память!

Михаил Пярн

«Что-то зима нынче долгая, али весна где-то в Африке загуляла», – крякнул старик, сплюнув остатки самокрутки себе под ноги. Самокрутка моментально погасла. Кусочек газеты с остатками табака неожиданно обнажил маленькое словечко «правда». «Чудно», – подумал старик. – Надо же было выкурить почти всю «козью ножку» из какой-то старой газеты и не докурить это странное слово «правда». Старик попытался вспомнить, от какой газеты он оторвал клочок: то ли от местной «Правды», то ли от «Комсомольской правды», но, запутавшись во всех «правдах», которые выписывала его старуха, гулко хохотнул, при этом щелкнув языком по нёбу.

Щелчок получился довольно громкий – зубов-то у деда не было давно, а лежавший рядом дворовой песик по кличке Козлик, отреагировал на это по-своему. Он давно знал за стариком привычку щелкать языком. Песик поднял свою мордочку, поглядел в глаза старому хозяину и слегка улыбнулся, оскалив при этом хорошо сохранившиеся зубы.

«Что ты ржешь, дурачок, может ты мне скажешь, в какую – такую газету я табака наклал?

Вот, и правильно делаешь, что молчишь. А то бы меня быстренько перевели куда-нибудь с теплой печки». Песик словно понял, что имел в виду хозяин и, дабы доказать свою преданность, свое полное единодушие и единомыслие по поводу клочка газеты, поднялся, слегка потянулся и, выкинув чуть вправо заднюю ногу, быстро по-солдатски помочился на веточку, возле которой лежала самокрутка.

«Ах ты, охальник, гриб ты еловый, ты почто правду-матку облил», – попытался рассердиться старик. «Да неужто другого места не нашел», – старик говорил, еле сдерживаясь от смеха, представляя, как он будет рассказывать своей старухе, что ее любимый Козлик, извините за грубость, обмочил всю правду. Зная свою старуху уже не первый десяток лет, ее фанатичную веру всяким газетам, бумагам, справкам и еще всякому печатному мусору, старик предвкушал, как от души он посмеется, вернее, покряхтит, когда будет рассказывать про ее любимого Козлика, который обмочил всю правду. А Козлик тем временем, обнюхав все вокруг, взял, да еще раз брызнул. «Ну, бестия хвойная, всю правду залил.