Наталья Ковалёва - Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте

– Любаша, это же, это же, нет, не может быть! – Лёлька не находила слов от изумления.

Портниха рассмеялась в ответ звонким девичьим смехом.

– Почему не может? Очень даже может. Это действительно Алла Пугачёва. Я ей тоже шью. Она мне и фото подарила с надписью и автографом. Вот пустили слух, что эти яркие концертные балахоны ей Слава Зайцев шьёт, а на самом деле их шью я.

Любаша пожала плечами, а затем без всякой гордости, как на нечто самое обыденное, указала на ещё одно фото на стене. Тут уже не только Лёлька, но и Рита ахнула. На фото была запечатлена Любаша в окружении группы «Рецитал» – ансамбля, с которым в то время работала Алла Пугачёва. Она также присутствовала на фото, но не в центре.

– Мой день рождения все вместе отмечали, – пояснила портниха.

– Ну и какая она в жизни? – Лёлька просто умирала от любопытства. Представить, что Любаша одновременно шьёт им с Ритой и Алле Пугачевой, было выше её сил.

– Алла какая? – переспросила Любаша. – Она классная и очень простая в общении, конечно, только с теми, к кому хорошо относится. Ну, и я, получается, в их числе, – скромно добавила она.

– Ладно, девочки, садитесь пить чай, а я вам вынесу то, что вы заказывали. Всё готово.

Любаша ушла в соседнюю комнату, а девушкам было не до чая. Они с нетерпением ждали, какое чудо сотворила портниха для них в этот раз. И не ошиблись. Вещи, выполненные без единой примерки, выглядели на идеальных фигурках девушек изумительно, а кроме того, ни в чём не уступали импортным. В этом было мастерство Любаши.

– Любочка, ты гений! – Рита не могла сдержать восторга, поворачиваясь перед зеркалом снова и снова.

А в глазах Лёли, устремлённых на эту гениальную в своём деле женщину, стояли слёзы благодарности.

– Люба, ты шьёшь самым знаменитым женщинам Москвы, самой Алле Пугачёвой! И вот нам с Ритой тоже, и такое чудо. Ну, вот почему, кто мы для тебя такие?

– Девочки мои дорогие, вы мои землячки, я начала вам шить раньше всех, когда приезжала в наш город в гости к родителям. Вы помните? Я лучше жене какого-то большого начальника откажу, но только не вам.

Они обнялись и все вместе сели пить чай.

Всё это Лёля вспомнила сейчас и успокоилась, понимая, что выглядят они с Ритой отлично. И дело не только в одежде, она лишь подчёркивает их молодость и девичью грацию. Как в доказательство этому, к их столику подошли трое французов. Они по-хозяйски расположились на свободных стульях и, улыбаясь, наперебой заговорили. Они были немного пьяны, но и девушки осушили по два бокала коктейля, поэтому беседа проходила очень оживлённо и велась на двух языках: русском и французском. Никто никого не понимал, но всем было безумно весело. Когда вы молоды и красивы, можно понимать друг друга глазами, жестами, нежными, ничего не значащими прикосновениями. Один из французов, говоривший без остановки, легко прикасался к белокурым локонам Лёльки, постоянно извиняясь, чтобы не обидеть. Это слово Лёлька знала, потому что обожала слушать французский шансон и «Пардон» для неё звучало как песня. Рита достала сигарету, осмеливаясь закурить, и французы, отталкивая друг друга, бросились подносить ей зажигалки, роняя при этом стулья. Ещё один приступ смеха. Всем было легко друг с другом, и никто не загадывал, как в процессе вечера будут развиваться события.

Неожиданно к столику подошли пропавшие куда-то Клаус с Рубеном.

– Ну, девочки! Мы с Клаусом думали, что вы тут со скуки умираете, а здесь такое веселье.

Рубен опустился на единственный свободный стул и выразительно посмотрел на французов. Те мгновенно всё поняли, быстро вскочили со своих мест и стали прощаться с девушками. Делали они это очень мило и даже трогательно.

Поцеловали руки обеим, локоны Лёльки и, уже отойдя на расстояние, посылали бесконечные воздушные поцелуи. Девчонкам стало даже немного жаль, что такое классное общение так быстро закончилось. Но Рубен, который был старше, быстро привёл их в чувство.

– Не нужно хмуриться. Поверьте, вы этим французикам не нужны. Вы для них девчонки, хотя и очень симпатичные.

– А кто же тогда им нужен, скажите, пожалуйста, – обиженно произнесла Рита, делая очередную сигаретную затяжку.

– Наверное, вот кто, – ответил Рубен и повернулся к входу.

Девушки автоматически сделали то же самое и замерли. Рита закашлялась, от неожиданности поперхнувшись дымом. Да и было от чего. В бар вошли три молодые женщины, лет двадцати шести-двадцати семи. Они остановились у входа, обводя взглядом бар и слегка задерживаясь глазами на каждом посетителе мужского пола. И в то же время казалось, что они демонстрируют всем себя. Поверьте, там было что демонстрировать. Одеты они были не просто с «иголочки», а шикарно. Идеальные фигуры подчёркивали дорогие, со вкусом подобранные наряды, стройные ноги в элегантных лодочках на высоких каблуках казались немыслимой длины. Они были безупречно ухожены: невероятно чистая кожа лица, которая буквально светилась. В макияже ничего лишнего и кричащего, в причёске волосок к волоску. Прекрасные холёные руки, тонкие музыкальные пальцы, грациозно играющие сигаретой. У каждой были просто потрясающие глаза, точнее, взгляд – томный и в то же время безразличный к окружающим. И этот отрешённый взгляд прекрасных глаз просто бил наповал мужчин всех национальностей. Эти три дивы производили очень сильное впечатление, от их женского начала и, главное, чувства собственного достоинства, с которым они себя держали, просто взрывался разум. Первыми пали французы. Один из них подошёл к молодой женщине, стоящей справа, и дурашливо опустился перед ней на колени, забыв, что он потомок великого Наполеона. Она ему что-то прошептала, точнее, нежно пропела, и они вдвоём вышли из бара.