Наталья Ковалёва - Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте

Старуха вдруг вся сгорбилась, стала какой-то маленькой и беззащитной. В её глазах блеснули слёзы. Решив, что с меня хватит, я, тихо попрощавшись, вышла из кухни. Саша нетерпеливо ждала меня в нашей комнате и сразу забросала вопросами. Мне пришлось рассказать ей всё от первого до последнего слова.

– Ты ей поверила? Ну, о том, что здесь был Ленин? – Саша задумчиво посмотрела на меня.

– Нет, конечно. Такого быть не может. Старуха просто из ума выжила от своей ненависти. Вот и придумывает небылицы. – Я всё ещё не могла успокоиться после разговора на кухне.

– Пойдём, покажу тебе кое-что. – Саша аккуратно закрыла дверь, и мы вышли на улицу. Белая ночь сияла во всей своей красе, делая город ещё прекрасней. Мы обошли наш дом с другой стороны и остановились у противоположного подъезда.

– Смотри внимательно. – Саша показала на стену у входа. Я посмотрела в указанном направлении и замерла. На одной из стен прилепилась небольшая медная табличка, почти незаметная, потемневшая от времени и сырости, поэтому надпись разобрать было очень трудно, но, приглядевшись, я смогла прочитать: «В этом доме, в 1907 году, находилась подпольная явочная квартира вождя мирового пролетариата В. И. Ленина».

– Выходит, старая графиня не солгала. – Я не верила своим глазам.

Мы с Сашей переглянулись и тихо, без слов, вернулись в комнату, но заснуть в эту ночь я так и не смогла.

Вы когда-нибудь наблюдали за тем, как выпускают на волю диких животных или птиц? Задумывались ли вы о том, что движет ими, когда, забыв инстинкт самосохранения, они выбегают из клеток и загонов с необъяснимой скоростью?

О-о, они понимают, что это великий миг свободы, неважно кем им дарованный, и бегут, летят быстрее ветра, повинуясь зову природы. Этот неповторимый миг моментально стирает из их памяти время, проведённое в неволе, которая противоречит их естеству быть дикими, а значит, свободными. Человек, открывший дверцу клетки, чувствует себя всемогущим вершителем судеб этих несчастных, от него одного зависит, быть им в рабстве или гулять на воле.

Но это всё – иллюзия свободы: как правило, их выпускают в специальное лесное хозяйство, где ведут подсчёт особей, следят за их передвижением, размножением и многое другое. Так что ни о какой полной свободе не может быть и речи.

Две подруги, молодые двадцатилетние девушки Светлана и Наташа нетерпеливо ёрзали на стульях в одном из кабинетов Городского совета профсоюзов, где проводился инструктаж о правилах поведения в зарубежной туристической поездке для тех, кто выезжает впервые.

Подругам не терпелось скорее бежать домой и собирать чемоданы, ведь только что они получили на руки путёвки на свою самую первую поездку за рубеж.

– Светка, мы едем, представляешь, мы едем, ура, свобода! – стройная светловолосая Наташа радостно закружила подругу прямо на тротуаре, когда они вышли из здания.

– Ой, ну нашла свободу. Это всего лишь Болгария! – более спокойная и рассудительная Светлана вырвалась из объятий подруги, стараясь быть серьёзной, но радость переполняла и её.

– Да какая разница! Это же ЗА-ГРА-НИ-ЦА! Мы, наконец, узнаем, что такое другая жизнь. Пусть Болгария, ну и что? Подышим воздухом свободы!

Конечно, Болгария не была в то время совсем уж европейской страной, а тем более тем самым «загнивающим Западом», о котором из всех утюгов в конце 70-х вещала мощная пропагандистская машина страны Советов и куда въезд простым советским гражданам был запрещён. Но от тех, кто прорывался, доходили слухи, что «гниёт» Запад довольно привлекательно. Другим же (и то с тысячей оговорок) разрешались поездки в социалистические страны.

Наверное, странно сегодня, когда мы можем кататься по всей Европе и Америке, а некоторые чаще, чем собственную дачу, посещают Турцию или Таиланд, объяснить эту радость от поездки в Болгарию. Вырваться любой ценой хотя бы на время, посмотреть, как живёт остальной мир, – было желанием многих.

В самолёте, летевшем из Москвы в Киев, в группе, сформированной для этой туристической поездки, все перезнакомились, и в поезд, шедший от Украины до самой Болгарии, садились уже дружно и весело.

На границе с Румынией в вагон вошли пограничники и стали осматривать каждое купе. Девчонки замерли. Это были первые иностранцы, которых они видели в своей жизни, и, хотя никто не вёз ничего предосудительного, советская боязнь, что ты всё равно в чём-то виноват, пригвоздила их к месту.