Любовь Мельникова - Все не так

– Не привыкать. В прошлом году даже бабы из снега не удалось слепить, – проворчал хозяин дома. Затем, заметив недовольный взгляд Лешего, поднял руки вверх в знак примирения. – Понимаю, о чем ты, просто хотел разрядить обстановку. Пойдем по твоему плану. Я в лес за группами и проверить «Периметр». Ягу только не трогай, прошу. Она нам и так нужна будет.

Друзья оделись, Соловей-разбойник оглядел дом, если вдруг будет звонить жена сразу после его прихода. Вышли и замерли. Вечер спускался с гор, таща за собой темное покрывало и морозную пыль. Было тихо. Пахло ночью.

Леший уже сделал шаг по направлению к Люку, как Соловей коснулся его плеча.

– Слышь, я эта, все-таки попробую остановить Бесмысла, – сказал он негромко. – А то пока соберем всех, организуем. Да и Перуна будить – то еще занятьице.

– Нет, не вздумай, – Леший вскочил, повернулся к другу и взял за борта тулупа. – Не смей, ты понял?

– Думать – это у меня не очень хорошо получается, сам знаешь. К тому же, голова трещит от мухоморов, развеяться надо, – поморщился Соловей. – Все, трещи-свистай, а я на поиски нашего бегуна.

Соловей-разбойник развернулся и пошел к сараю. Тот стоял в глубине двора.

– Дурак, – кинул ему Леший и пошел к Люку.

– Ты лучше бабке скажи, чтобы мухоморы сушить научилась, – помахал Соловей другу, не оглядываясь.

Через час над лесом взлетела стая ворон, а некоторые местные жители заметили выбегающих на окраину деревни оленей. Было тихо, как перед грозой. Только вот зимой грозы не бывает. Никогда. Почти.

Ислам даёт ответ.

15/26. «Мы сотворили человека из сухой звонкой глины,

полученной из видоизмененной грязи».

Василий подмигнул официантке, натянул на голову вязаную черную шапочку, запахнул болотного цвета пуховик и вышел на улицу. От него сразу пошел едва заметный пар, словно ведро с кипятком вынесли на мороз. Мужчина задрал голову: небо расшалилось и решило побаловать ребятишек новыми играми. Снегопад усиливался, белесая стена все уплотнялась. Василий сплюнул и пошел к автомобилю. Под тяжелыми армейскими ботинками стонал снег. Мужчина шумно залез в кабину своего двадцатитонного МАНа и минуту сидел неподвижно, тяжело дыша.

Он стянул с головы шапку, снял пуховик и завел грузовик. Пока тот прогревался, мужчина взял в руки бумаги с приборной панели и стал изучать. Затем перевел взгляд на карту, что лежала раскрытой на соседнем сиденье. «Тьфу, еще сутки. А так спать уже хочется», – пробурчал он.

Кинув бумаги на карту, мужчина взялся за руль и стал потихоньку выруливать с парковки. Василий очень хотел попасть в Екатеринбург: с Пензы он ехал почти без сна.

***

– Да пошел ты, – Ирина повернулась и ударила Антона по плечу.

Тот отклонился влево, от чего автомобиль повело.

– Ты сдурела совсем, что ли? – руки Антона лежали на руле. Лоб рассекли две глубокие морщины. Он часто моргал, но это не спасало его от слез. – Не видишь, гололед. Утихомирь свое эго, слышишь?

– Буду делать, что хочу, придурок, – губы женщины превратились в тонкую нить, которую она пыталась перегрызть. Она вытерла капли пота со лба. Из-под расстегнутого белого пуховика просматривался черный свитер крупной вязки. Его ворот доходил до подбородка, от чего на последнем проглядывали маленькие прыщики.

Мужчина смотрел вперед. Дворники яростно метались в надежде увернуться от снега. Он передернул плечами, словно смахивал с них что-то. Дотянулся до приборной панели и сделал отопитель на максимум.

Женщина молча следила за его действиями. Затем открыла окно и попыталась высунуться. В него сразу же ворвались зимний злой ветер с пьяным другом-снегом.

– Закрой окно, наметет, – воскликнул Антон, не отрываясь от дороги.

Ирина закрыла окно. Снегопад усиливался, вынуждая вспомнить все, за что можно извиниться перед небесами. Вдруг, помогут. Женщина достала из бардачка батончик, медленно раскрыла, откусила и начала жевать. Затем распрямила обертку и стала читать надписи.

«Изолят молочного белка, яичный белок, кокосовый жир, фрукто.. чего-то там, глицерин», – она оторвалась и поморщилась. – «Фу, и тут обманули. А ведь продавец сказал, что все натуральное».

«Подсластители, вода, какао», – она замерла, – «Что за?»

Ирина открыла рот и выплюнула на правую ладонь комок слизкой массы цвета молочного шоколада. Затем поднесла к носу батончик и принюхалась. Поморщилась.

«Понюхай, он испорчен, нет?» – и сунула под нос своему водителю батончик. Сделала она это так быстро, что тот даже посмотрел на нее. Затем отпрянул и вновь уставился на дорогу, которая едва просматривалась.