Любовь Мельникова - Страсти по Большому

– Лиза, давай быстрее, мы опаздываем, – кричала с крыльца невысокая брюнетка с зелеными глазами и пухлыми щеками на круглом лице. На ней был брючный костюм свободного покроя цвета стали. Это было последним трендом.

– А что такое? – Лиза поднималась по ступеням. Одетая в свободный сарафан грязно-зеленого цвета поверх бледно-желтой блузки, в полусапожках на платформе, она смотрелась выше своего роста. Рыжие волосы были забраны в толстый хвост, открывая овал лица, сплошь усеянный веснушками. На вид ей было лет тридцать.

– Директор вещать будет, – подруга открыла тяжелую дверь театра и пропустила Лизу вперед.

Женщины оказались в большом вестибюле, поражавшим своей роскошью и блеском. Бархат и позолоту на стенах оттеняли хромированные статуи по углам. Они отражались в больших зеркалах, создавая эффект величия изображенных фигур известных актеров и актрис. Их шаги в холле приглушали специальные устройства, вмонтированные по периметру. Здание было вновь реконструировано в 2036-м году, когда повсеместно стали использовать эффект погружения: в зале во время спектаклей зрители испытывали холод, ветер, вдыхали ароматы, запланированных по сценарию спектакля.

В лифте Лиза погрустнела.

– Кать, боюсь, уволят меня.

– Почему?

– Вчера все было так ужасно.

– Ой, да брось. Режиссер смотрел на тебя так влюбленно, – Катя подмигнула подруге. – А сыграла ты прекрасно. Не понимаю, почему тебе главной роли не дают.

Когда они вошли в зал, директор начал говорить. Высокий полный мужчина лет шестидесяти. Он не смыслил в театре, зато был отличным предпринимателем, поэтому попечительский совет поставил его возглавлять Большой театр, главную сцену страны, гремевшей на весь мир смелыми премьерами. На нем был классический рабочий костюм из хлопка, ворот голубой рубашки был мокрым от пота, как и лысина. Он рассказал про новых спонсоров, которые установят в театре установку: зрители наденут очки и увидят сцену в формате 7D. Поведал про новых механических помощников, которые скоро будут обслуживать гостей.

– И, напоследок, познакомлю с вашими коллегами, что приехали к нам прямо из лаборатории.

Из боковой двери в зал вошли две женщины и двое мужчин. Они были в одинаковых брючных костюмах цвета горелой травы.

«Какие-то они все одинаковые и гладкие», – шепнула Катя Лизе.

«Может, это новые роботы для уборки или ремонта», – пожала плечами Лиза.

– Друзья, вы наверняка терзаетесь вопросом, кто эти прекрасные люди, – он указал на четверку. – Это Грипперы. Вы все прекрасно знаете, роботы с успехом выступают на публике, поют, собирают стадионы. Пришла пора и театру принять их. У них развитый развивающийся мозг, они будут учиться у вас и вскоре станут прекрасными актерами.

– Но как же мы? – воскликнул Петр, вскакивая с места. Этот тридцатилетний играл в массовках.

– Сначала они будут на второстепенных ролях. Больше пока ничего не могу сказать.

Некоторые вскочили с места и стали высказываться и активно жестикулировать. До Лизы только доносили фразы: «Вы нас выгоняете?» «Что с нами будет?» «Что происходит?».

Лиза тоже встала, но не стала ругаться или сердиться. Она выбежала на улицу под летний дождь и побежала в сторону дома. Часы запищали: «Вам нужна защита? Вы промокните, Лиза. Вам вызвать такси?»

Лиза не обращала на них внимания, пока не наткнулась через двести метров на дрона. Он раскрыл зонт над женщиной.

«Ваша страховка обязывает предупреждать о пути движения. Вы промокните. Прошу, следовать за мной», – отчеканил дрон. Лиза пришла в себя и повиновалась. Через минуту они были на парковке такси. Дрон подвел Лизу к двухместному автомобилю.

Лиза молча села в пустой автомобиль. Дрон протянул свою тонкую руку из проводов в металлической оболочке и подключился к панели управления. Через секунду машина ожила. Лиза увидела на навигаторе свой адрес.

«Прошу впредь не забывать о страховке. Через три предупреждения она перестанет действовать. Приятного пути, Лиза».

Через семь минут Лиза была дома.

– Макс, понимаешь, они скоро всех уволят. Это же очевидно, – Лиза лежала на двухместной кровати, покрытой шелковым бельем. Сквозь шторы пробивался июньский день. Кровать занимала половину комнаты. Слева от окна стоял комод, над ним висело зеркало размером с обруч. На прикроватной тумбочке стоял проектор размером с несгораемую свечу. Из него на противоположную стену лился свет.