Ярослава Предеина - Магия жизни бабки Манефы. Открой мОгию своей жизни…

– От отца, небось, отпочковался ужо?!

Несмотря на чёткость и исчерпывающую ёмкость вопроса Деда, сознание Ивана выдало несколько вариаций его понимания, кучу рассуждений на тему «отпочкования от отца», каких-то смыслов, сравнений, аргументов…

Удивившись этому мимоходом, Иван быстро выбрал из всего многообразия самый очевидный, безопасный вариант и ответил:

– Да. Отец трудится в московском исследовательском заведении. И это относительно новая наукоёмкая отрасль в разработке биометрических технологий…

– Чё?! – вдруг встряла с интересом бабка Манефа.

Дед хмуро пояснил:

– Сим-сим, откройся, вот чё! Те, лада моя, тудыть не надоть…

Бабка успокоено вздохнула и подбавила Деду в глиняную миску груздянки погорячее, щедро сдобрив сметаной и зеленью.

Дед, давая Ивану понять, что тот может продолжать, подытожил вышесказанное:

– Да… Действительно, относительно новая.

– А я живу и работаю в Сколково, – закончил отвечать добрый молодец.

Бабка снова оживилась:

– Што за деревня-та, Сколкова?… Можа ты слыхал, дед? Уж больно говоряще названьице… с какого мира сколок-от?!

Дед не отвечал, только положил ладонь на руку бабки, которая мигом умиротворилась. На Ивана он смотрел понимающе, серьёзно, но глаза его смеялись. Иван замер с ложкой в руке, мысленно тоже улыбнулся бабкиному предположению: образ деревни никак не вязался у него с огромным и сложным устройством наукограда, больше напоминавшего космический муравейник, кишащий идеями и масштабными бизнес-проектами. Хотя…

– Ну, добро. Благодарствую за обед, ласточка моя! – «ласточка» засветилась неподдельной радостью и порхнула к шестку печи «на хозяйство». Дед взглянул прямо:

– С чем приехал-то, молодец?

Иван деловито открыл коробку, которую принёс с собой, и выложил содержимое на стол.

– Отец дарит бабке Манефе квадрокоптер! Вернее, последнюю из его модификаций, многократно совершенствованных, – и бросил через плечо, – баб Манеф, подойди, пожалуйста, для инструктажа!

– А-а-ах!.. – раздалось вдруг за другим его плечом.

Иван, вздрогнув, подпрыгнул на лавке: непостижимым образом бабка, только что копошившаяся в закуте у печи, оказалась прямо за ним.

– А ничё-ничё, Иванушка, не пужайси меня, чай, не змей я… не Горыныч, – и всплеснула руками. – Де-е-ед, ну ты гля-а-ань! Чего на белом свете деется-то: чудо чудное, диво дивное! Это што же нонча Левша-то русский замастырить могёт!

На столе лежало небольшое зарядное гнездо, в центре которого находилось устройство размером чуть меньше мухи, снабжённое четырьмя уж и совсем маленькими лопастями. Рядом, на подставке, стоял монитор, похожий на небольшое блюдо.

И тут перед молодым человеком, как отвесная стена скальной породы, выросла задача: объяснить бабке принцип работы устройства и тех возможностей, что оно даёт, на понятном ей языке. Задача эта выглядела именно как стена, ибо он тут же осознал, что языки изъяснения у них различны. Ни один термин из тех, какими Иван собирался привычно описывать устройство, не мог быть понят человеком, не вхожим в технократический мир, породивший это устройство! Ну, а уж тем более – бабкой.

Добрый молодец непроизвольно принял позу мыслителя…

– Гвидо-о-он, свет мой зоревый, внучеком когда-тоть воплощённый! Ты ли это?!!

Иван медленно поднял голову, округлив глаза, челюсть же его оставалась где-то в районе тимуса… Тут бабка, щурясь на устройство, разглядела его поближе и вынесла изрядный, но мягкий вердикт:

– Мимо!

– Чего мимо?!

– Мимо острова Буяну, – напевно произнесла бабка, а затем отчеканила: – Обозналася я, дюже схож!

Затем, умильно сложив ладони у подбородка, снова перешла на певучую речь:

– Экой славной комарик-от! Везде не замечен летат, всё на белом свете видат, да мне всё, поди, докладыват да показыват! Да, Ванятка?

Иван с трудом подобрал челюсть и кивнул утвердительно. И попытался осмыслить тот короткий, но ёмкий и исчерпывающий ряд образов, коими бабка обрисовала функционал сложнейшего устройства…

– Дак ить так и стану кликать его – Гвидонушкой, – бабкино лицо расцвело улыбкой, зарумянилось, и будто даже стало рассеивать сияние. – Имя-то, – пояснила она, – есть у всего в миру, и оно мно-о-гое определят!… Благодарствую, Ванюша, батюшке твому!

Теперь Гвидонушка был, видимо, прочно и естественно приписан к бабкиному хозяйству, поскольку она тут же озаботилась поставить его на довольствие: