Доминика Коллосски - Жить, чтобы вспомнить

– Тогда, к сожалению, я не имею права пропустить вас к ней. Единственное, что я могу посоветовать, если хотите, вы можете ее подождать здесь. Тем более, раз у нее нет документов, она должна будет покинуть больницу до 12. – Мои глаза чуть не вылезли на лоб.

– После остановки сердца и заражения крови она должна встать с больничной койки меньше чем через 10 часов? Вы в своем уме? – мне показалось, что я говорил намного громче, чем было бы этично.

– Мы ее реанимировали. Через пару часов она должна очнутся. Мы спасли ее жизнь, а просто так ее здесь никто не оставит. Сами подумайте: грязная девушка с отвратительным здоровьем без документов, без знакомых или родственников…

– Хорошо, я понял. – я вздохнул и достал кожаный кошелек. – Сколько стоит оставить ее на один день, до вечера?

– Полторы тысячи. – Я взглядом пересчитал наличные. – Это только место без ухода.

– Пять тысяч и отдельная палата. – врач, усмехнувшись, покачал головой.

– Десять.

– С уходом? – врач кивнул, и я сунул ему все свои деньги, которые лежали в кошельке.

– Не мне. – отшатнулся он. – На регистратуре.

– У меня нет времени.

– Ничего не могу поделать. Вам нужно заключить договор. Платные услуги выполняются только на договорной основе.

– Хорошо, спасибо. – врач снова кивнул и отправился по своим делам, а я, тяжело вздохнув, пошел оформлять документы.

Это заняло не больше десяти минут. Как только я закончил, сразу же направился к выходу. С ума сойти, я только что спас жизнь человеку. Кому из знакомых скажу, не поверят. Мне нужно идти к ней домой и сообщить родителям, чтобы они принесли в больницу документы. Только сначала нужно заехать к себе домой. Я посмотрел на часы: еще 3 часа утра. Подельник, на которого я рассчитывал, уехал, метро еще не работает, денег на такси нет, пешком дойти чисто физически невозможно. Конечно, они сто процентов сейчас не спят, но я не могу заявится к ним с таким помятым лицом и в черной подозрительной одежде. Но 3 часа просто шататься по улицам тоже не вариант, хотя ночка была действительно тяжелая. Я одел маленькие наушники и, включив первую попавшуюся песню, пошел подышать в парк. Летние ночи очень коротки, совсем скоро будет рассвет. Идеальная атмосфера, чтобы переваривать недавние события, произошедшие в моей жизни.

Аннетт открыла глаза ровно в 5.20 в отдельной палате. Врач сказал, что это удивительное рвение к жизни, потому что после того, что она пережила мало кто возвращается к привычной жизни.

– Вы должны быть благодарны одному человеку, который принес вас сюда. Он сказал, что вы не знакомы. Оказывается, на нашей планете еще встречаются добрые люди. Скажите, Вам есть восемнадцать?

– Есть. – слабым голосом ответила девушка.

– Вы выглядите молодо, но изнеможённо. Когда мы взяли Вашу кровь на анализ, заключение показало большое содержание одного вещества в вашей крови. Догадываетесь какого? – девушка, тяжело сглотнув, кивнула. – Я часто встречаю таких как вы и понимаю, что не в силах повлиять на Вас нотациями, но Вы должны знать, что у Вас огромные проблемы со здоровьем. Если будете продолжать в том же духе, долго не проживете.

– Вы слишком жесткий для врача. – прохрипела девушка.

– Я не испытываю к таким как Вы жалости, но, к сожалению, обязан помогать. Вы сами себя травите, а нам вас с того света вытаскивать. Никогда не понимал, неужели вам настолько ненавистна жизнь?

– Я не хочу умирать. – тихо ответила Аннетт.

– Не умрете. На этот раз. Поправляйтесь. – ответил врач и вышел из палаты.

По щекам девушки потекли слезы. Только что она поняла, что уже очень давно она не жила вот так в настоящем времени. Самой ей пока было сложно дышать, поэтому в ноздри была вставлена двухходовая канюля. Она чувствовала этот влажный воздух, поступающий через трубки, чувствовала свежесть простыней, смотрела на яркий, больничный свет и не щурила глаза и в этот момент она поняла, что больше никогда сюда не вернется.

Я накинул тяжелую куртку из плотной кожи и сел на мотоцикл (это было моим единственным средством передвижения. Когда мне требовалась машина, практически всегда под боком был мой т. н. «извозчик», который, хочу напомнить, кинул меня с умирающей девушкой на руках, оставив без транспорта. Зимой же я чаще всего передвигался на метро и автобусах). На секунду мне показалось, что за мной кто-то следит, но скорее всего это была просто паранойя из-за бессонной ночи. Оглянувшись, я одел шлем и завел байк. Через минуту я уже летел со скоростью 120 км/ч по постепенно заполнявшейся людьми, отправляющимися на работу, трассе.