Дмитрий Красавин - Королевский сад

Заметно прихрамывая на одну ногу, он прибавляет шаг.

Дочка семенит сзади.

– Я сильно хочу.

Отец увеличивает скорость.

Девочка вырывает свою руку и останавливается.

Мужчина поворачивается к дочери:

– Ну что еще?

– Ничего. Мама наказывала, чтобы я тебе не позволяла с больной ножкой бегать, а ты бежишь.

– Так ты же в туалет хочешь!

– Не буду хотеть. Подожди… Вот сейчас.

Под сандалиями девочки появляется маленькая лужица. Она вздыхает и, поднимая глаза к отцу, говорит:

– Теперь не надо спешить, пойдем тихо, как мама наказывала.

Соседка угостила пятилетнего малыша пончиками и, наблюдая, как тот с аппетитом глотает третий пончик подряд, поинтересовалась:

– Любишь пончики?

– Очень!

Игриво:

– А меня?

– И вас.

Минуту спустя, уже серьезно и задумчиво:

– А за что ты меня любишь?

– За пончики!

Миша, шести лет, хвастается перед младшим братиком:

– Я арифметику знаю, а ты нет!

– И я знаю! – обиженно возражает тот.

– Тогда скажи, сколько будет – к трем прибавить два?

– Не скажу!

– Значит, не знаешь! Не знаешь, не знаешь… Ха-ха-ха!!!

– Знаю, но тебе не скажу!

– Почему? Ну почему?

– Потому что ты никогда ничему не веришь.

– Дашенька, да ты никак в Саньку влюбилась?

– Ой! А что, заметно?

– Так битый час возле его окон крутишься, как не заметить. И чем только этот шалопай тебя привлек?

– Он такой чуткий, не то что другие!

– Это Санька-то?

– Я себе косичку сделала как у Дженнифер Моррисон – никто не заметил, а он два раза подбегал и дергал за нее.

– Так больно ж?

– До слез. Я даже стукнула его кулаком… Но приятно.

– У вас «Война и мир» в сокращении есть?

– ???

– Ну так, чтобы страничек на десять – и все ясно.

– Что «все»?

– Ну, кто с кем, когда и где – без лирики, только суть.

– Суть и сокрыта в лирике. Сюжет – всего лишь каркас.

– Тогда мне каркас без сути. Хочу парня эрудицией сразить, чтоб помягче был, чтоб зауважал.

– Помогите мне найти Карлоса.

– ???

– Ну… как его?..

– Кастанеду?

– Нет.

– Руис Сафона?

– Другого.

– Хуан Карлоса?

– Да нет же!!!

– Может, вы Карла с Карлосом путаете? Карл Линней? Карл Великий?

– Вы сами меня запутали! Который из них живет на крыше?

– Карл Маркс! – неожиданно для всех (да, пожалуй, и для себя), возвысив голос, ответила библиотекарь.

Библиотекарь в читальном зале подходит к одному из столов и шепчет сидящей за ним девочке:

– Машенька, пожалуйста, не читай так громко, ты мешаешь читать другим.

– А я негромко не умею, – также шепотом отвечает Машенька.

– Тогда читай про себя. Договорились?

– Договорились, про себя даже интереснее.

– Вот и умница!

Библиотекарь на цыпочках отходит от стола.

Машенька громким шепотом окликает ее:

– Вера Павловна, а вы пальчиком, пожалуйста, покажите, где тут в книжке про меня написано?!

Одно из самых ярких впечатлений моего детства связано с висевшим на стене в прихожей телефоном. Я был слишком мал ростом, чтобы дотянуться до него, но всегда с изумлением наблюдал, как мать или отец снимали трубку и говорили кому-то, сидящему там, внутри: «Пожалуйста, информацию». И не было в этом мире ничего, что бы мог не знать тот, сидящий внутри маленький чудесный человечек. Он говорил родителям, какая будет погода сегодня днем или через неделю, сообщал, в каких кинотеатрах какие идут фильмы…

Однажды, когда взрослых не было дома, я увидел, что на кухне из плинтуса торчит маленький гвоздик. И решил забить его. Достал из папиного инструментального ящика молоток и, придерживая гвоздь указательным пальцем левой руки, чтобы тот не упал, стукнул молотком по шляпке. Молоток соскользнул, и основная тяжесть удара пришлась по пальцу.

Боль была ужасной. Но плакать и кричать не имело никакого смысла – рядом не было никого, кто мог бы меня пожалеть. Сунув палец в рот и посасывая рану, я молча бегал по квартире. Зачем-то толкнул плечом дверь в прихожую. Та распахнулась. И неожиданно меня осенило: телефон! Я быстро притащил с кухни табуретку, подставил ее к стене, забрался, дотянулся до телефонной трубки, поднял ее с рычажка и произнес волшебную фразу: