Екатерина Дибривская - Песнь уходящего лета

Мне практически удаётся успокоиться к тому моменту, как Павел Александрович возвращается, занимает место водителя и протягивает мне бумажный пакет.

– Что это? – спрашиваю удивлённо.

– Здесь готовят вполне неплохие сэндвичи, – мне кажется, или он действительно покраснел? – Взял нам перекус, воду и по мороженому, если ты не против составить мне компанию. Километров через десять будет видовая площадка, можем подкрепиться с видом на море.

– Звучит… заманчиво, – протягиваю я.

Чувствую, как щёки мои вспыхивают словно алое знамя, развевающееся на ветру, а сердце снова взлетает к самому горлу и колотится пуще прежнего.

Спустя несколько минут пути, Павел Александрович тормозит, съезжая к обочине, и мы покидаем прохладу салона.

– Идём, Машенька, – зовёт меня мужчина в сторону массивных придорожных кустов, и я впадаю в ступор, вызывая ухмылку на его лице: – Ну наконец-то нормальная реакция! А то строила из себя смелую и безбашенную.

– Что?! – возмущённо ахаю я, – я не строила! И ничего я не боюсь. Ведите!

Я упрямо вскидываю подбородок. Кажется, слышу его сдавленный смех. И пусть мне чуточку обидно, но я не собираюсь показывать виду. А через пару сотен метров мне становится вообще всё равно: между стволов вековых кипарисов, тисов и сосен открывается роскошный вид на лазурную гладь.

Здесь, на небольшой полянке, для путников обустроено место для пикника – деревянный стол с лавками, и мы устраиваемся за ним.

Пока я любуюсь открывшимся видом, Павел Александрович расстилает салфетки и выкладывает нехитрое угощение. Нехитрое только на первый взгляд. Стоит лишь надкусить сложный бутерброд, как я тут же несдержанно впиваюсь в него зубами. Ничего вкуснее не ела!

Между хорошо прожаренными булочками из цельнозерновой муки много сочной зелени, тонкие пластинки помидора и огурца, ломтики пармского окорока и какой-то абсолютно нереальный нежнейший соус, который стекает по моему подбородку и пальцам вместе с помидорным соком.

– Очень вкусно, спасибо, – искренне благодарю своего рыцаря-водителя, который, к слову, съев свой сэндвич, даже не запачкался.

– На здоровье, – кивает он, протягивая салфетки.

Но я просто свешиваюсь в обратную сторону и умываюсь прохладной водой, поливая на руку из бутылки.

Я упрашиваю мужчину немного прогуляться, пока мы едим подтаявшее мороженое. После поезда и автомобиля мне хочется немного размяться. Здесь же прогуливаться сплошное блаженство: в тени деревьев гуляет редкий ветерок, тёплый воздух пахнет можжевельником и хвоей.

Вижу какой-то причудливый кустарник и бросаюсь к нему. Не сразу понимаю, что к ветвям привязаны белые ленты и тряпицы.

– Надо же! Как чудно́, Павел Александрович! – кричу мужчине.

Кружу вокруг куста, пока он не замирает неподалёку.

– Считается, что фисташка исполняет желания.

– Нужно только что-то привязать к её ветвям?

– Не думаю… – озадаченно тянет мужчина. – Это, скорее, просто красивая традиция.

Я стремительно опускаюсь на корточки и обрываю шнурок своих кед. Тянусь на мысочках, притягиваю к себе ближе высокую ветку и завязываю очаровательный бантик, тщательно формулируя своё желание.

– Здорово будет, если сбудется, да? – с улыбкой поворачиваюсь к мужчине, и он не успевает убрать со своего лица престранное выражение.

Он что же, пялился на мой зад? Не может быть! Вероятно, я накручиваю!

– Будет здорово, Маш, – глухо откликается он. – Пора ехать дальше.

– Да, только одну секундочку, – я отступаю спиной назад, включая камеру.

Хочу сделать первое фото на память и вместить туда весь кустарник в белых «цветах».

Мне приходится потихоньку «подтягивать» ногу в кеде с порванным шнурком, потому что он так и норовит слететь со ступни. Я настолько увлечена этим занятием, что сразу и не понимаю, когда земля уходит из-под ног, оканчиваясь крутым обрывом.

Практически в тот же миг моё запястье сжимает крепкая мужская рука, не давая окончательно повалиться, тянет так, что лбом упираюсь в широкую мужскую грудь. Краткий миг, и он отстраняется. Синие-синие глаза смотрят строго. Прямо в упор.

– Ты должна быть очень внимательной, Машенька, – качает он головой. – Обещай мне, что никогда не станешь подходить к краю обрыва. Может случиться обвал породы, да и просто неловко оступишься, как сейчас…

Его губы сжимаются в тонкую нить. «Это просто нелепая случайность», – хочется возразить мне, но мы снова приходим в движение, возвращаясь обратно в сторону припаркованной машины.