Исраэль Дацковский - Роса пустыни 4. Бемидбар. Комментарии к недельным главам Торы

Тогда может быть задан вопрос о разборке Мишкана утром и сборке ближе к вечеру: при трудоемкости первой и особенно второй работы возникает большое сомнение в возможности выполнить эти работы между двумя ежедневными жертвами «тами́д» (в пределах светового дня, особенно короткого зимнего дня) – между утренней и вечерней обязательными жертвами всесожжения – и о возможной длине дневного пути при необходимости разборки и сборки Мишкана в пределах одного дня (комментаторы полагают, что дневной путь стана не превышал одну парсу – 4,0 – 4,5 километра). Мы полагаем, что разборка, погрузка, разгрузка и обратная сборка Мишкана вообще не могли выполняться в один день (без прямого участия чуда). Вторым вопросом являются обязательное ежедневное двухразовое жертвоприношение в те дни (утра и вечера этих дней) и другая необходимая и постоянная храмовая работа, когда Мишка́н был в разобранном и погруженном походном состоянии (можно предположить, что иные типы жертв в такие дни не приносились).

Третьим вопросом является необходимое время нахождения на жертвеннике жертвы «тами́д» для того, чтобы эта жертва была засчитана (а возложение частей жертвы на огонь жертвенника и нахождение их на огне определенное время являются необходимой частью процесса жертвоприношения).

Часть обязательных работ не могла осуществляться в походе в полном объеме под крышей здания Мишкана. Это касается не только жертв «тами́д» (приносимых во дворе Мишкана), но и возжигания Меноры, воскурения «кто́рет» на внутреннем Золотом Жертвеннике. Неясно, как транспортировались хлеба предложения (возможно, прямо на золотом столе, упакованном вместе с хлебами для похода).

Легко предположить, что передвижения стана не осуществлялись в субботу и прекращались за достаточное время для субботы, чтобы Мишка́н можно было собрать.

И все же постоянная храмовая работа в походе оставляет вопросы, хотя бы в свете круглосуточного горения некоторых плошек Меноры. Предположить отмену обязательных ежедневных жертв и других видов постоянной храмовой работы во время пути нам заметно труднее, чем предположить принесение этих жертв в походной обстановке на легко распаковываемом и обратно упаковываемом внешнем жертвеннике, предположить факельный перенос огня (имеющего вначале небесное происхождение, хотя перенос огня как отдельной сущности, отдельного вида материи нас уводит либо к Аристотелю, а от него – к Эмпедоклу, либо вообще в идолопоклонство. Кроме этого, долгое, в течение целого дня, горение факела требует отдельных технических решений, а ценность переносимого на факеле Небесного огня требует соответствующего резервирования на случай непредусмотренного угасания факела), воскурение «кто́рет» и вечернее зажигание до утра Меноры под открытым небом без требующего огромного времени возведения здания Мишкана. В этом случае Арон hаКодеш оставался упакованным и в силу этого невидимым для простых евреев и даже левитов, а открытое стояние Золотого Жертвенника и горящей Меноры, очевидно, требует предположить наличие плотного, непрозрачного тканевого высокого забора для ограждения места, играющего в походе роль здания Мишкана (остается вопрос о взгляде внутрь этой территории с окружающих относительно высоких гор. При этом роль ограды храмового двора, очевидно, выполнял временный, организованный только на ночь стан левитов. Хотя воскурение «кто́рет» на Золотом Жертвеннике и горящую Менору при собранном Мишкане простой народ мог видеть через откинутую занавесь входа в помещение Мишкана, то есть это ви́дение не было в принципе запрещенным, в отличие от Ковчега Завета).

Для некоторого объяснения имеющихся противоречий гипотетически постулируем наличие кратковременного даже по отношению к Мишкану переносного Храма в упрощенном составе, используемого исключительно для ночей между дневными переходами от стоянки к стоянке до сборки «постоянного» Мишкана на очередной стоянке.

Такой краткосрочный Храм должен был состоять из временного «большого» жертвенника, например размером 2 амы на 2 амы (ама́ – мера длины, равная около 0,5 метра (от 48 до 56 сантиметров, по разным мнениям), то есть жертвенник мог иметь размер 1,0 метра × 1,0 метра) или 3 амы на 3 амы (1,5 метра × 1,5 метра), высотой в 3 тефаха (те́фах – мера длины, равная около 8 сантиметров; в одной аме содержится 6 тефахов), то есть жертвенник мог иметь высоту 24 сантиметра. Конструкция такого жертвенника могла состоять из четырех плит меди размером 2 амы на 3 тефаха (и толщиной в пару сантиметров, 1 э́цба (в иврите это слово («палец») – мужского рода), составляющий 1/4 тефаха), со скреплением в углах и образующих квадрат, засыпаемый местной землей. А зданием Храма мог служить шатер, в котором от вечера до утра размещались легко и быстро распаковываемые и упаковываемые Золотой Жертвенник и Менора́. В него также мог быть внесен распаковываемый или нераспаковываемый Стол Хлебов Предложения. Ковчег Завета должен быть располагаться на ночь в соседнем закрытом шатре в распакованном или нераспакованном состоянии (чтобы не ночевать под открытым небом).