Артур Дарра - Эфемерно

– Эй, вы чё все такие тухлые! – обратилась Митина к одноклассникам. – Зачем вам эта фигня вообще сдалась? Математики, что ли, сегодня мало было? Ещё и домашки столько назадавали. Под конец учебного года совсем озверели, житья не дают! Ещё и субботниками травят. За рабов уже считают. Хор-о-ош уже! Пошлите домой! К тому же, вон, сам говорит: «Идите, не держу». Значит, можно. Поскакали!

Вот козочка. «Разве я кого-нибудь держу?» – не то же самое, что «Идите, не держу». Вырвать слова из контекста и, переиначив их на свой лад, выдать окружающим – страшное оружие. Начни я это всё сейчас ей объяснять – выглядело бы наивно-глупым, будто я волнительно оправдываюсь, к тому же не факт, что она стала бы слушать. Скорее всего, скорчила бы рожицу «Ну что ты там лепечешь, щеночек-психолог? Ну, давай-давай, у меня всё равно своё мнение, твёрдое и с изображением среднего пальца в качестве герба на нём».

Многие заметно прониклись речью Митиной: у одних выражения лиц стали задумчивыми, у других – заинтригованными открывшимися перспективами. Умела убеждать, чертовка. Ой как умела. Такой талант не часто встретишь. Он есть у меня, это я знал давно. Но то, что и она владеет им, я обнаружил только теперь.

– А долго нам ещё?.. – робко спросил меня один из учеников.

Весь класс тут же притих в ожидании ответа.

М-да. Похоже, это интеллектуально-психологическое сражение я всё-таки проигрывал. Впрочем, кто я, чтобы доказывать своё превосходство? Не хотят – не надо. Мне же проще. Хотя неприятный червячок в душе всё же оставался – банальное нежелание уступать. Психологи ведь тоже люди. Ну а студенты-психологи – тем более.

– Если оставаться не хочется, то принуждать вас не буду. – Я вернулся к столу, сложил бумаги в папку, бросил её в рюкзак и с безразличным выражением лица присел. Достав из кармана мобильный телефон, стал в нём копаться. Наугад нажимал куда ни попадя, без смысла, но с очень самодостаточным видом.

Девятиклассники замерли в замешательстве. Правда, продлилось оно недолго.

– Ну ведь сам говорит! – вновь включила вождя-освободителя Митина. – Чего здесь сидеть? Такой клёвый денёк на улице! Поскакали уже отсюда, пупсики! За мно-о-ой! – И, схватив сумку, она вскочила со своей задней парты и победоносно двинулась к двери.

Это заключительное действие стало решающим фактором в нашей «холодной войне». Весь класс, с виноватыми лицами, тихо извиняясь и прощаясь со мной, тоже побрёл к выходу.

Она победила, чёрт бы её побрал. И сделала это мастерски.

– Ну так что, выступишь? – вопросительно смотрела на меня Регина Альфредовна.

Я оторвался от своих мыслей.

– Куда деваться… – произнёс я.

– Вот и отлично.

Вот и отлично…

Только ничего отличного в этом не было. Я понятия не имел, о чём говорить родителям «9-в». Выдать им результаты теста на темперамент? На коммуникабельность? На агрессивность? ЧТО ИМ ГОВОРИТЬ? Что вливать в их закалённые советским наследием уши, чтобы создать благоприятную почву для дальнейшей работы с их любимыми детишками?

Пёс его знал.

· · • · ·

В день собрания у меня жутко разболелась голова. Трое суток я корпел над текстом. «Краткий доклад», – предупредила Регина Альфредовна. Но даже краткий доклад я делал как-то нервозно, всё время беспокоясь о мелочах. За каким дьяволом судьба привела меня в эту школу!

Собрание было запланировано на семь вечера. В полдень я вышел из общежития и отправился расклеивать объявления – работа, которой я был занят помимо практики в школе. И правда, оказалось всё так, как и гласило объявление в Интернете. За три часа я обходил достаточно большую территорию домов, клеил на околоподъездные доски бумажные листочки « Дам деньги под % » и в наушниках слушал музыку. Не самая пыльная работёнка, очень даже неплохо.

Но головная боль в этот день достигла такой силы, что пришлось закончить работу пораньше, отложив остальное на завтра. Я вернулся в общежитие, слабо пожевал макароны и выпил таблетку цитрамона. Немного поспав, стал медленно собираться. За полчаса до начала мероприятия прибыл разбитый в школу.

Это было, пожалуй, самое обычное собрание. Во всяком случае, начиналось оно именно так. Родители разместились так же, как их дети рассаживаются во время уроков. Я сидел в последнем ряду, на месте Митиной, кстати. Её родитель не пришёл, и поэтому я занял этот свободный стул.

Мой выход был намечен почти на самый конец. Поэтому пока я вынужден был просто слушать речь классной руководительницы. Вот это-то и оказалось самым сложным. Невыносимо сложным. Около целого часа она обсуждала с родителями всякие нудные темы: от сбора денег на ремонт класса до ненавистного многим бакалавриата – формы обучения, которая в большинстве своём ожидала учеников «9-в» через два года на выходе из школы.