Катерина Гашева - Штабная

– Куда идем?

– Вон туда, – она толкнула дверь в какой-то подъезд.

Влада обдало холодом и темнотой. Машка покопалась в замке. Дверь щелкнула и поддалась.

Владом вдруг овладел страх. Какое-то детское «не надо так», «я не так это представлял» и «почему я?»

Это последнее он спросил вслух в глухом нежилом коридоре. Машка остановилась под прошлогодним календарем с репродукцией какой-то иконы.

– Ты меня не свяжешь. Первых быстро забывают. А мне не надо твоей памяти.

– Акт благотворительности?

– Догадливый. Хватит болтать.

Влад храбрился. Но стоило ей скинуть на скрипучую кушетку форму, как его затрясло. Она придвинулась ближе, потом что-то сказала, и мир стал радужным, незнакомым. Звякнуло об тумбочку – это Машка сняла с пальца кольцо.

У нее было тело смертницы. Влад не знал, откуда взялась такая мысль. Но именно так должно выглядеть тело смертницы, именно так оно должно ощущаться. Влад замычал от напряжения. Ему было как-то невыразимо стыдно, и стыд этот пульсировал в голове.

Потом все вспыхнуло и куда-то поплыло. Машка поднялась и надела кольцо обратно на безымянный палец.

– А как же муж? – спросил Влад и не узнал свой голос.

– Муж… объелся груш, – сказала Машка и застегнула последнюю пуговицу.

Они поженились за четыре года до войны. Долго не решались, мотались по коммуналкам и съемным квартирам. Бездомные, ходили по осенним улицам допоздна. Виктор был старше Машки почти вдвое. У него за плечами военное прошлое, у нее – школа и ВУЗ. Они познакомились, когда Машка была на третьем курсе, ее прислали к нему на практику. В первый же вечер они поругались. Машке не понравилось, как он говорил об общей знакомой, и она не стала этого скрывать.

На следующий день она пришла в Центр, который по причине секретности так и называли – «Центр». Не успела войти, как Виктор схватил куртку, ключ и сказал: «Пошли».

Она кивнула, настороженная до предела.

– Я придумал, чем ты будешь заниматься. Мы с тобой будем квартирщики.

– Воры?

– Не домушники, а квартирщики. Специалисты по восприятию пространства.

Машка ничего не поняла и пошла за ним.

Она чувствовала интерес к себе, это и льстило и пугало. Она взглядывала на него исподтишка. Он был невысокого роста, в непонятной форме, широкоплечий, массивный. «Неужели я когда-нибудь смогу с ним? – возникла мысль, и сразу же она представила картинки прикосновений, поцелуев. – Нет, не может быть».

Машка отчетливо запомнила пышную, но заросшую клумбу с золотыми шарами. Из зарослей показался глаз – местный мальчишка сидел в засаде на кого-то. Дверь подъезда открылась и закрылась.

Здесь пахло пряно и тяжело. Виктор дал Машке привыкнуть к темноте. Выплыли из мрака стертые ступеньки, покореженные почтовые ящики.

– Итак, даю установку. Сейчас будешь уклоняться от вооруженного противника, коим буду я, – Виктор расстегнул кобуру. – Бежишь до пятого этажа.

– Я же не умею, – растерялась Машка.

– Вперед, – сказал Виктор.

И Машка кинулась вверх. Она не знала, что умеет так быстро уходить с линии огня. И линию эту не представляла. А потом на всем скаку с разворота влетела в нишу возле двери на пятом этаже.

– Очень хорошо, – сказал Виктор, он не дал Машке даже отдышаться.

– Что это было?

– Просто проверка на сообразительность, кстати, это газобалонник, почти игрушка, – он повертел в руках пистолет и сунул его в кобуру. – А теперь наша работа…

Это была обыкновенная квартира, и здесь явно жили. Жили давно и уверенно. Виктор запер дверь, Машка с интересом оглядывалась.

– Что это за квартира? Кто здесь живет?

– Здесь живет объект. Разувайся. Проходи.

Она зашла и села в кресло, предварительно вынув оттуда плюшевого зайца. Виктор блаженно откинулся на спинку дивана.

– Сегодня и следующую неделю мы с тобой живем тут. Мы изучаем квартиру, вещи чтобы узнать объект. Но мы не должны оставить и следа. Так что, если что-то берешь, запоминай, откуда взяла.

– А где объект?

– На море укатил.

Машка огляделась, принюхалась к запаху чужого жилья.

– Просто жить… Вы думаете, я справлюсь?

Это странная работа Машке нравилась. Она рассматривала фотографии, ела с чужих тарелок и просто жила. Странное чувство. Ты живешь в чужом доме, в чужой экосистеме, и вдруг начинаешь меняться. Улыбаешься улыбками с фотографий на стенах, читаешь книги хозяина, и они начинают тебе нравиться. И внезапно понимаешь его тайны.