Ольга Алтухова - Зеленая койка. Очерк

Нас фотографировал сын соседей, ученик старших классов. Это было в 1976 году. Все наши фотографии мама подписывала ручкой на обороте.

Ни на одном снимке я не улыбаюсь. Сам процесс фотографирования вызывал у меня дикий ужас. Приходилось стоять перед незнакомым человеком, смотреть в одну точку, не шевелиться и ждать, пока вылетит птичка!

Рядом с нами жила соседка, бабушка Клава. Перед ее домом был маленький огород с забором. Я бегала вокруг этого огорода в надежде, что меня не догонят. Маме приходилось ловить меня, чтобы сфотографировать. Может, потому, что меня всегда догоняли, я и стою такая угрюмая на фотографиях.

Когда мне было два года, мама подарила мне корзинку. Она была красного цвета с желтым цветочком, и в нее я могла сложить свои игрушки.

В начале лета папа задумал пристроить к дому сенцы. Он установил боковые балки и начал обшивать их с двух сторон досками. Досок было мало, и папа разбивал на дощечки деревянные ящики и обивал ими.

К сентябрю «скелет» сенцев был готов, и папа покрыл крышу. Чтобы стены не пропускали ветер и держали тепло, папа решил пространство между досками заполнить листьями. Надо было наносить много листьев. Мы ходили за ними в ближайшие посадки из тополей. Папа с мамой брали мешки, а мы с Наташей брали свои корзинки и детские грабли. В посадках мы с сестрой собирали листья в корзинки, шли к родителям и высыпали листья в мешки. В день мы ходили так по два-три раза. Через неделю сенцы были готовы. Папа вставил окна, навесил дверь, провел электричество.

Еще папа устроил в сенцах чулан. По стенам чулана шли полки, на которые мама ставила соленья и варенье. Пол папа оставил земляной, и из-за этого в чулан стали пробираться крысы. Пришлось соорудить крысоловку и поставить ее на полку между банками. Крысоловка по устройству напоминала увеличенную раза в три и усиленную гвоздями мышеловку. Когда слышался удар, папа шел ее проверять. В большинстве случаев крыса, попадавшая в такую ловушку, из нее не выбиралась.

Мне было три с половиной года. Стоял июль. У нашей соседки бабушки Клавы случилось горе: умер младший сын Анатолий, папа моей подружки Лены. Я помню день, когда его хоронили.

Взрослые собрались в доме. Лену взяли с собой. Мы с Наташей остались сидеть на ступеньках дома бабушки Клавы. Минуты шли за минутами, время как будто замерло. Нам было скучно. Тут я увидела, что во дворе гуляют цыплята. Желтенькие, пестренькие, черненькие, они ходили по двору, пощипывая травку. Наседки нигде не было видно. Цыплята походили на игрушечных, и мне захотелось их погладить. Я подождала, когда один подойдет поближе, и схватила его. Пушистый комочек заверещал в моих ладонях. Он пищал слишком громко. Краем глаза я увидела, что в нашу сторону бежит курица. Видимо, она услышала крик малыша и теперь спешила разобраться с обидчиком. Я поскорее отбросила цыпленка от себя и поднялась повыше по ступенькам. Наташа осталась сидеть на нижней ступеньке, ни о чем не подозревая. Подлетела наседка – и клюнула сестру в ногу. Сестра заплакала и ударила меня кулаком по руке. Я тоже заплакала. Зареванные, мы пошли домой.

Мне думается, нет на свете человека, которому не нравилась бы клубника. Даже тот, у кого аллергия на клубнику, все равно будет любить эту ягоду. Я не исключение. Но мама не сажала любимое лакомство, поэтому я завистливо заглядывала в чужие огороды. Клубника росла в огороде у бабушки Клавы и у других соседей. У некоторых ее было так много, что они продавали ее на рынке.

Я не помню, каким образом у нас с Леной, внучкой бабушки Клавы, появилась эта идея, но она появилась. Мы собрались пойти в последний дом с нашей стороны улицы и поживиться клубникой. Почему в этот дом? Потому, что соседи из ближних домов нас знали, и если бы нас поймали, нам бы грозили крупные неприятности. Заранее мы прошлись по отрезку нашей улицы, заглядывая через забор в огороды: мы искали клубнику. Наконец мы нашли нужный. Клубника там росла с краю огорода, у самой калитки. Хозяев мы не знали – только что там живут старенькие бабушка с дедушкой.