Михаил Дорошенко - Чародеи

Зелеными огнями светящийся мобильник жалобно попискивает в луже на асфальте. Хоттабыч на экране, воровато оглядываясь, вылезает из витрины и каблуком раздавливает мобильник. С миганием и писком по сторонам разбегаются маленькие электронные жуки. Он начинает топтать их ногами.

– Там клиентка, – вновь входит Алена, – а с ней идиот.

– Зови!

– Мы уже здесь, сами зашли, – сбрасывая на пол шубу, входит женщина с полноватым мальчиком лет четырнадцати. – Здесь мы уже, здесь…

– Что зима началась? – спрашивает Сталкер.

– Дурачок, это модно, – смеется гостья.

– Как вы сразу узнали, кто у нас в дураках ходит? – спрашивает Калиостро.

– У самой такой вот. Маленький, кем ты хочешь стать?

– Плейбоем, – гнусавит сын.

– Вот, слыхали? Плейбоем он, видите ли, хочет стать. Если все захотят стать плейбоями, что будет?

– Разврат, – вздыхает хозяйка.

– Вот за этим, кстати, мы и пришли. Ничего, маленький, будешь плейбоем. Папа не только на мою шубу с кадиллаком заработал, а еще столько, что даже из твоей бабушки звездой экрана можно уже будет сделать. Ха-ха-ха… Правда, смешно?

– Смешно! – ворчит Калиостро. – Вы вначале вашего сына отучите ковыряться в носу.

– Это следующий этап, – говорит она, давая сыну подзатыльник.

– Рекомендую пальцы горчицей намазать, – предлагает Калиостро.

– Ой, как смешно! Сынуля, ты слышал, что дядя сказал?

– Ка-а-зел!

– Сынуля-сынуля, так нельзя. Дядя тебе девочку найдет. Папа оплатит расходы.

– Кто у вас папа? – спрашивает хозяйка.

– Он деловой человек…

– Рэкетир он из солнцевской мафии, – мрачно заявляет сын. – Он с таких, как вы, лохов, налоги берет.

– Ну что ты глупости говоришь, сынуля. Какой он рэкетир?

– В газете так написали и фотографию папину поместили. Он в бане с Чё-че-линой сфотографировался за пятьдесят тысяч баксов.

– С тетей Лииной из спокойной ночи малыши? За пятьдесят тысяч баксов? – изумляется Калиостро. – Она еще не на пенсии? Странно.

– Да, с Чё-че-линой, дурак…

– Это неважно, – перебивает его клиентка, – это неважно, с кем и в каком виде. Мы не за тем сюда пришли, чтобы профессию отца обсуждать и… хобби. Нам нужна девочка.

– А почему вы думаете, что у нас можно… – начинает хозяйка.

– Знаю-знаю, но нам нужна особая девушка.

– Понимаю, – кивает хозяйка.

– Ничего вы не понимаете. Нам нужно выполнение трех условий.

– Трех – не десяти. Уже лучше.

– Во-первых, чтобы она была красивая…

Все указывают на Алену.

– Нет-нет, это не то. Да, согласна: красивая, но не та. Во-вторых, она должна быть как бы это сказать…

– Распутной, – подсказывает Калиостро.

Все вновь указывают на Алену.

– Понимаю… понимаю, но опять же не то. Она должна быть достаточно опытной, чтобы справиться с задачей. В-третьих, должна быть невинной.

– Прошу прощения, мадам, такого не бывает, – осторожно отмечает хозяйка.

– Эврика! – объявляет Калиостро после минуты молчания. – Кукла Барби!

Сталкер распахивает дверцу шкафа и оттуда выходит кукла.

– Это еще что за кикимора? – спрашивает клиентка.

– Кукла Барби, – заявляет Сталкер. – Лучше всякой Чёчилины.

– Боже, что за кукла! Она что – живая?

– Нет, симулякр.

– С ума можно с вами сойти! Что это такое?

– Хочу Барби, – начинает канючить сын, – хочу Барби!

– Сынуленька, зачем тебе Барби? Мы найдем для тебя настоящую девушку.

– Хочу Барби!

– Ну, что с ним поделаешь, ребенок! Третий год в пятом классе сидит. Ладно-ладно, не плачь. Сколько стоит кукла? Покупаю.

– Пять… – начинает хозяйка.

– … надцать тысяч долларов – добавляет Калиостро.

– Да вы што!?

– Ну, десять, – сразу соглашается Калиостро. – Как живая, все-таки.

– Плачу пять наличными.

– Договорились, – соглашается хозяйка.

Как только они выходят, участники начинают подбрасывать доллары. Клиентка заглядывает в комнату, все застывают в смущении.

– А она точно невинная?

– Мадам, – отвечает Мюнхгаузен, – она не только невинная, у нее и причинное место отсутствует.

– А-а… нету? Это даже к лучшему. Бабушка будет довольна. Только, как же он будет лишаться невинности, а?

– Доверьтесь кукле! Что-нибудь придумает, – машет рукой Калиостро. – Баба, она и есть баба, хотя и надувная.

– Все они надувные, – ворчит Пентиум.

– Вы о нас бросьте так говорить, – возмущается клиентка, оборачиваясь у выхода. – Кончился ваш патриархат. Феминизм наступил! О!

– Вот именно! – кривится Пентиум.