Анна Балакина - Укротительница змей

Мне очень нравится одна медсестра, которая у нас дежурит. Она рыжая, у нее длинные волосы и ее зовут Оля. Она даже лучше врача! Она меня спрашивает, чем я занимаюсь, в каком я классе учусь и во что люблю играть, и как моих подружек в школе зовут. Но она дежурит не каждый день, медсестры почти все время разные.

Сегодня утром я проснулась и поняла, что болит горло и шея. Я сказала врачу и той злой медсестре, которая во второй день тоже работала, она опять приходила. И врач стала мне шею щупать и сказала, что это железы. Там по бокам правда два шарика появились, и они у меня как раз и болели. Потом медсестра пришла еще раз, принесла бинт и какую-то жидкость вонючую в бутылочке и замотала мне бинт вокруг шеи, и сказала, больше лежать и не скакать, чтобы компресс не съехал.

Девочка за стеной так и трясется. Лихорадку ей пока не вылечили. Ей делают уколы, но пока это не очень помогает.

Вечером за окном стал выть ветер и слышно было, что снег бьется в окно. «Буря мглою небо кроет…» Я никогда раньше не слышала, чтобы была такая настоящая буря, со свистом. Хочу в школу, в музыкалку, и к попугаю, и просто к маме, и чтоб весна была… Ну почему здесь не пускают мам и вообще все по одному в палатах?

Сегодня железы стали меньше. Но самое главное, Оля приходила утром и сказала:

– После обеда соседку к тебе приведем, вдвоем вам веселее будет, а то ты совсем уж закисла!

Я стала очень ждать обеда, хотя переживала, что вдруг девочка какая-нибудь плохая окажется или совсем маленькая, как моя двоюродная сестра Юля.

А потом ко мне в комнату привели девочку с подушкой и пакетом в руках: у нее была стрижка, как у мальчика, но уши проколоты и по сережкам видно, что это девочка. Оказалось, ее тоже зовут Аня, и она на год и на класс старше меня, а вот ростом, как я!

Мы стали болтать. Оказалось, она на два дня раньше моего сюда приехала. И болеет она тоже ОРВИ с подозрением на гастрит, потому нас в одну палату и положили. К ней сегодня не приедут, к ней не каждый день приезжают.

Я ей показала девочку за стеной, с лихорадкой.

– Это у нее не лихорадка, – сказала Аня. – Это такая болезнь, называется детский паралич. Поэтому ее так и трясет.

– И чего ее не лечат, если паралич?

– Вот они может и придумывают, как ее лечить. Наверное, это долго очень лечится. Они, может, анализы собирают.

Мы смотрели на Лену, но она нас словно не замечала. Ну ладно, пусть лечится скорее.

Когда ко мне мама приехала с дедушкой, мне даже говорить с ними не хотелось, времени не было – с Аней же интереснее.

Потом мы пошли играть. В школу играли – по очереди друг друга вызывали.

А еще Аня показала мне, что умеет пИсать, как мальчик. Оказывается, девочки тоже так могут, все очень просто! Их специально взрослые учат, что они ничего не могут. А вот Аня всегда так только и писает, намного удобнее, между прочим.

Вечером медсестра пришла мне сделать еще один компресс на железы. А Аня сказала, что на всякий случай пусть ей тоже сделают. За компанию. И медсестра ей тоже сделала! Так мы и лежали обе с компрессами. Вместе было намного веселее!

На следующий день тоже было весело. Играли мы в семью. У Ани был один пупс, только больше моего и с ресницами, и у меня две мои некрасивых куклы. И Аня сказала, пусть ее второй пупс будет папой. И еще рассказала, что у нее не мама, а мачеха, поэтому пусть у пупса тоже будет в игре мачеха. Я сразу стала ей сочувствовать, в сказках мачехи злые всегда.

– Бьет она тебя?

– Вот еще! Зачем ей меня бить?

Я решила, что невоспитанно ее дальше расспрашивать, хотя мне ужасно интересно было, как она с мачехой живет.

В этот день нам после обеда сказали, что нас завтра обеих выпишут!

А вечером Аня мне показала ультрафиолетовую лампу. Она висела у нас на стене, и оказывается, можно было нажать на выключатель самим и ее зажечь! Ультрафиолетовая лампа убивает всех-всех микробов. Вот мы ее включили и стали ждать, чтобы она микробов убила. Она таким синим светом засветила, как реклама «Аэрофлот» на одном доме на Ленинградском шоссе, там еще ковер-самолет нарисован. Очень приятно было. И запахло озоном – это так после грозы пахнет, мне папа говорил, что озон очень полезный.

И тут вдруг из коридора медсестра прибежала, она мимо проходила, увидела, скорее к нам, лампу выключила и говорит:

– Вы что делаете, а? Кто вам разрешил?

– Мы инфекцию убить хотели, – сказал ей Аня. – Мы имеем право на дезинфекцию.

– Ну и деловая ты! – ответила медсестра. – А ты не знаешь, что это опасно? Глаза можно испортить, будешь слепая ходить. Маленькая еще, дезинфекцию делать.