Анна Балакина - Укротительница змей

«А чего у тебя за болезнь?»

Мне тоже с собой дали блокнот, и я ему написала:

«Подозрение на гастрит. А у тебя?»

«Сотрясение мозга. Я 10 дней здесь. Я Коля».

«А меня скоро выпишут».

«Мне тоже говорили, скоро. А чего тебе ужина не дали?»

«Врач не разрешила».

Тут Коля понимающе кивнул через стекло, а потом долго что-то писал:

«Ужин не очень. Рыба костлявая», – и рыбий скелет нарисован в конце. Но я бы сейчас что угодно съела.

Тут в комнате погас свет, а в коридоре он еще светил. Коля быстро написал что-то на бумажке и стал делать знаки руками – мол, спать идем.

«Отбой!!!!!» – прочитала я.

Я увидела, что по коридору идет та помощница, что с врачом приходила, заглядывает через стекло в мой бокс и на меня смотрит. Я скорее побежала в постель и сделала вид, что сплю, потому что она уже открыла дверь в углу. «Градусник берем, держим, а потом уже спать», – услышала я. Я лежала, мерила температуру, и от подушки пахло чем-то чужим и недомашним, и наволочка была очень жесткая, из белой больничной ткани. Потом медсестра забрала градусник и пошла дальше. Свет в коридоре так и не погас, как будто здесь все время день, но я с ним даже быстрее, чем дома, заснула.

Утром было солнце. Пришла новая медсестра, толстая и злая, тоже с градусником. И сказала, что будет брать кровь. Она еще прикатила специальную тележку, с двумя полочками, где стояли какие-то пузырьки и другие приспособления. Я кровь из пальца не боюсь сдавать, это совсем не больно, как укус комара. Но она сказала, что палец ей мой не нужен, и кровь она из вены будет брать! Подвела меня к белому столику между кроватями, завязала вокруг руки какой-то резиновый шнур и взяла шприц… Было дико больно, я стала кричать. А она знаете, что сказала? Что кровь не идет, потому что я много дергаюсь!

– Спала на руке, небось? Вот она и затекла. Давай-ка другую.

– А давайте я завтра сдам!

Она мне даже не ответила. Взяла другую руку, обвязала шнуром, и вколола в меня шприц.

Когда она уже воткнула его, то больше больно не было. В шприц потекла моя кровь, было страшно, что она ее совсем много заберет, и я умру. А из шприца кровь еще в пробирку шла. И медсестра их три набрала! А потом шприц выдернула, протерла мне дырочку в коже спиртом и уехала опять в коридор и в другую палату, наверное, к Коле.

Я подошла к первой двери в «кабину машиниста». Она была открыта, а вот та, наружная, в коридор – заперта. Но, наверное, если б и открыта была, я бы не вышла туда – было очень страшно, после этой крови из вены.

Но зато потом мне дали завтрак! Овсянку и кусок хлеба с сыром. Это не как дома, но еда.

А после завтрака приехали мама с дедушкой. Постучали в окно. Сказали, что передали мне всякие мои вещи, и мне привет от попугая, папы и бабушки. Мы долго болтали через стекло, но их совсем не было видно из-за белой шторки. Почему ее нельзя отодвигать, кто это придумал?

Я здесь уже давно-давно, четвертый день. Мама передала специальную тетрадь и сказала, чтобы я дневник вела и записывала свои мысли, так все писатели делали, и Пушкин тоже. Сегодня меня опять не выписали почему-то, все меня обманывают! А вот Колю вчера забрали, теперь там, где он, пустая палата. Утром и вечером мне приносят таблетки – и их надо сразу глотать. Есть одна большая, синяя, она мне совсем в горло не лезет, а она такая горькая, хотя красивого цвета, что разжевать ее тоже не получается. Я ее с третьего раза проглатываю. А есть одна кисло-сладкая, вкусная, и ее рассасывать надо, но ее дают только раз в день.

Днем приезжает мама. Мы с ней долго болтаем. Остальное время я веду дневник, читаю книжку и играю в школу. Придумала, что со мной здесь весь наш класс, записала все имена в тетрадь, и как бы вызываю их к доске и мы проходим материал по русскому языку. За каждого ученика я сама пишу диктант – иногда специально делаю ошибки, а потом исправляю, как учительница. Потому что кто-то должен делать ошибки, нельзя же всем пятерки ставить.

Но на самом деле здесь все равно скучно… Еще мне передали двух кукол, но они самые некрасивые, и с ними играть неинтересно: лысый пупс в голубом комбинезоне и стриженая мной Катя, у нее даже глаза не закрываются. И еще книжку «Следопыт» Фенимора Купера, но я ее быстро прочитала.

За другой стеной, не там, где Коля был, странная девочка появилась. Ее все время трясет – она даже когда просто сидит на кровати, трясется. А когда ей надо было сходить в туалет, ее целых две медсестры под руки туда вели и сажали! Наверное, у нее какая-то редкая болезнь. Может быть, это лихорадка? У нас всех имена и диагнозы, оказывается, написаны на бумажке, а бумажка приделана к стеклу со стороны коридора. Но мне не видно, что у нее написано. Жалко, очень интересно. Сегодня утром я хотела с девочкой пообщаться, но она сидела на кровати, тряслась и как-то противно на меня смотрела, как будто она тупая-тупая. Я ей показала язык. А она мне тоже! Фу. Ну и соседка. Нарисовала ее в тетради и написала: «Лена – дура»! Мне кажется почему-то, ее Лена зовут, ей бы подошло.