Владимир Минеев - Тандем

– Вот я думаю, что вы не зря мне рассказали, о первой любви. Прошло много лет, вы её встретили, и выяснили, что она вас не ждала. По принципу, если не мне, то пусть не достанется никому, вы решили её убить. Как вам такая версия?

– Должен заметить, что вы настойчиво хотите привязать меня к потерпевшей. В очередной раз, хочу огорчить вас Ольга Владимировна. Моя первая любовь, еврейка. Она давно вышла замуж, и живет в Израиле. Два года назад у неё было двое детей, и она была снова беременна. Вполне уверен, что она счастлива в браке, а то бы не стала рожать столько детей.

– Это даже хорошо, что вы создали себе алиби, но возможно ли их проверить?

– Легко.

– Ладно, поверим на слово. И, всё же мне хотелось узнать больше о пострадавшей. Имя, фамилия, адрес.

– Вы решили меня допрашивать в моей пижаме? Оригинально!

Только сейчас она осознала, что до сих пор находится в его пижаме. Вообще, как бы обнаженная, а ещё допрашивать собралась. Действительно оригинально.

– Хорошо, я сейчас оденусь. Скажите, что вы мне вчера подсунули, а главное, зачем?

– Подсунул, как вы изволили сказать, я вам бабушкино зелье. Сам я в этом не разбираюсь, она была специалистом в этой области. Моя бабушка, бывшая военврач. Ещё до войны, она училась на медсестру, а в шестнадцать лет попала на фронт. Начала она под Москвой, а закончила в Венгрии. Именно в Венгрии произошло событие, круто изменившую её жизнь. Шел бой, и она вытаскивала раненых. Когда вернулась с раненым, в лазарет попал снаряд, и весь медперсонал убило. Командир батальона назначил её старшей по лазарету. Делать было нечего, и нужно было становиться хирургом. Как потом выяснилось, это у неё хорошо получалось. Медикаментов не хватало, и она стала использовать рецепты своей бабушки, которая лечила на травах. Вот, один отвар, в виде конфет, я всегда ношу с собой. Когда покидают последние силы, я съедаю одну конфету и три, четыре часа, глубокий сон. Потом ощущаешь легкость во всём теле, и даже прилив сил.

–Что верно, то верно, сегодня утром я ощутила то же самое. Только вот зачем, вы мне это дали?

– При всей своей симпатии к вам Ольга Владимировна, хотел бы сказать, что вы лгунья. В дружеской беседе со мной, а именно в такой обстановке я хотел дать свидетельские показания, вы умышленно выдали фразу, после которой, можно понять, что девушка скончалась. За час, до вашего прихода, я звонил в больницу, и мне сказали, что пострадавшая дает показания следователю. Вот, тогда я подумал, что после этого следователь придёт ко мне. От дежурной я узнал, что следователь находится в палате с субботы. Конечно, я считал, что следователь, это мужчина, и честное слово, растерялся, увидев на пороге вас, Ольга Владимировна. Я сразу понял, какой уж тут допрос, если вы на ногах едва стоите. А, потом общение с вами, мне доставляет удовольствие.

Она поднялась и виновато опустила глаза. Нужно признать, что он абсолютно прав. Хотя, если он её не усыпил, то она сама бы уснула без всякого зелья.

– Могу, я позвонить своим родителям? Они волнуются, когда я не ночую дома.

– Да, да, это ещё одна твоя раковая ошибка. Позвонить нужно было ещё вчера.

– А, в чём собственно дело?

– Ты пошла на встречу с предполагаемым преступником, и не предупредила никого. Учти, что такая ошибка, может стоить тебе головы.

– Почему ты решил, что я никого не предупредила? – встала она в позу.

– Ну, это понятно. Если бы предупредила, то наряд милиции, ещё ночью бы явился.

А, ведь он опять оказался прав. Преступник хитрый, изворотливый, прямо страшно. Кажется, он слишком самоуверенный. Она подошла к телефону, и тут обратила на смятый диван. Нет, военные всегда аккуратные, а он грязнуля. Постель не убирает, посуду не моет, бельё не стирает.

– Колесников, вы слышите меня? – крикнула она в сторону кухни.

– Да, я вас слышу – отозвался он из кухни.

– Вы не военный. Вы не похожи на военного.

Вместо немедленного ответа, он сам появился в дверях комнаты. Его взгляд про скользил по комнате, и остановился на смятом диване.

– Понимаю, вы имеете в виду, гору грязной посуды, и не застеленный диван. Ну, виноват. Хочу сказать в своё оправдание. В последний раз я мыл посуду в Суворовском училище. Когда стал офицером, питался в столовой. Правда, по роду службы приходилось питаться иногда, на природе, но там сухой паёк. Хорошо, посуду мыть не надо. Скажу сразу, о грязном белье в ванной. Дело в том, что ещё в детстве, я решил помочь маме постирать бельё. Что тут особенного, закидал в машинку тряпки, и жди, пока остановится. Вот, я закидал носки, с маминой белой кофточкой. За это я получил большой нагоняй от матери, и запомнил на всю жизнь, что стирать, это не мужское дело. С тех пор, я не стираю. Вот, если б знал, что придешь ты, да ещё останешься ночевать, я бы отнес бельё в прачечную. А, что касается дивана, это нормальное состояние. У меня постельный режим.