Тамара Фисенко - Всё сбудется! Всё будет хорошо!

В доме уже не было четыре дня ни крошки хлеба… Сил не было встать и что-то сделать… Люба лежала на своей кровати, укрывшись тёплым одеялом, но её, всё -равно потряхивало то ли от холода, то ли от голода… Наступал вечер. Глава семьи нервно ходил по комнате туда-сюда. Вдруг он произнёс, обращаясь к жене и дочери:

– Поднимайтесь! Есть идея. Один не пойду, предупреждаю. Хотите есть, пойдёте.

Очень не хотелось вылазить из-под одеяла, да ещё идти куда-то по холоду, но есть хотелось очень, руки и ноги дрожали. Одевшись во что было, Люба с родителями отправилась на «раздобытки». Аркадий ещё раньше заприметил вдалеке от хутора заброшенную линию электропередач, до которой местные жители и бомжи ещё не дошли. Линия, действительно, была брошена. Всё вокруг заросло бурьяном и колючими кустами. Часть провода лежала на земле и была покрыта присохшей к нему грязью. Глава семейства, стряхивая грязь, смотал провод в бухту. Потом он залез на чуть покосившийся столб и обрезал провод. Собрав всё добытое в большие сумки, они отправились домой. Идти было тяжело, холодный ветер почти сбивал с ног. Добравшись до автобусной остановки, сели на лавку, решив немного отдохнуть. Автобусы в это время ещё не ходили, было раннее утро. Но, неожиданно, рядом остановилась патрульная машина милиции…

– Что сидим? Чего, не спится в ночь глухую? – с усмешкой спросил водитель.

– Да, ничего. Всё нормально. Домой идём. Присели передохнуть.

– А в сумках у вас что? – поинтересовался парень в форме с пассажирского сидения.

– Вещи… – попыталась соврать Лида, которую уже не от холода, а от страха трясло крупной дрожью.

– А ну, покажи, что за вещи, – произнёс парень, выходя из машины. – Сейчас, гляну, да поедем меняться. Уже спать охота. Домой в тёплую постельку, – сказал он напарнику и захлопнул дверь авто.

Просидев до позднего вечера в отделении милиции, голодные Лида с дочерью, поехали домой. Их отпустили, а Аркадия нет. На следующий день Люба отправилась к бабушке Рае, матери своего отца, просить помощи. Бабушка, выслушав рассказ внучки, расплакалась:

– Да как же? Да что ж вы не могли приехать? Я бы и продуктов дала, и деньгами помогла! У меня вон целый подвал закатки! Кому я всё это заготавливаю? Мне самой-то оно не нужно! Сам пошёл на воровство! Да ещё и дитя с собой прихватил! Да как же вы без него-то будете? Он хоть иногда зарабатывает, а мать-то, совсем никак! Что ж делать?

Проводив внучку на остановку с полными сумками продуктов, накормив и сунув ей в карман пару купюр, старенькая уже бабушка собралась и поехала в город к младшей дочери. Вместе они пришли для разговора к следователю с просьбой, хотя бы до суда отпустить провинившегося сына и брата. Тот, в свою очередь, заверил, что, если они оплатят полностью ущерб пострадавшей организации, то всё будет хорошо и его отпустят и даже суда не будет. Пожилая женщина сразу же в сопровождении дочери отправилась в банк и оплатила ущерб. После этого она вернулась в милицию и показала квитанцию об оплате. Но сына не отпустили. А в скором времени был и суд, в котором сам судья вёл себя как царь, обращался к свидетелям и родственникам, как к грязи, недостойной пачкать подошву его обуви… Не смотря на оплаченный ущерб, на отсутствие претензий от представителя организации, владеющей этой линией электропередач, на отсутствие опасного способа правонарушения, суд отпустил Лиду сразу, а её мужа приговорил к трём с половиной годам общего режима.

Бабушка Рая упала в обморок прямо в зале суда. Если бы дочь не успела подхватить её, то неизвестно, какие были бы последствия падения. Бабушка очень любила своего непутёвого сына. К тому же, он приезжал к матери, помогал рубить дрова, чинил забор и крышу. А она в свою очередь была всегда рада его приезду, всегда готовилась к нему: пекла пирожки и чебуреки, варила наивкуснейший борщ… Она очень боялась, что не увидит его больше, потому что была в то время уже очень старенькой. А теперь, когда она все условия выполнила, чтобы отпустили её сына, его вдруг закрывают! Да ещё на такой срок!

Никому не разрешили в зале суда и в коридоре подойти к Аркадию. Его вели под конвоем и в наручниках. Бабушка в слезах попыталась хотя бы коснуться плеча сына, но конвойный грубо оттолкнул её, на что осуждённый отреагировал:

– Не трогай мать! – лицо его перекосилось от боли за неё. Он понимал, что сам виноват. От этого стучало в висках и жгло в груди, но исправлять что-то было уже поздно. Он, чтобы не вводить семью в долги, отказался от услуг адвоката, а ему не объяснили, что они предоставляются бесплатно. Он увидел заплаканную жену, дочку, которая кричала «Папочка!», стоящую в стороне свою младшую сестру, придерживающую рыдающую мать… Чуть запнулся на пороге… Тут же получил резкий толчок в спину: