Лариса Шкатула - Побежала коза в огород

Об этом можно было рассуждать без конца. Галя с сожалением отмечала, что ей такое не дано. Если у нее был мужчина, с которым она встречалась, то никого другого рядом не допускала. Может, она просто дура?

Но даже в отсутствие мужчины Галя не чувствовала себя какой-то ущербной, более того, она была счастлива, как никогда до того. Просто ей хотелось бы, чтобы это счастье с ней кто-нибудь разделил.

Но пока суд да дело, надо было к приходу гостей приготовиться. Галя пробежалась по своим комнатушкам – привыкнув, она достигла виртуозности в передвижении по своему домику. Освоила этакий житейский слалом. А как тут не освоишь. Приходилось выбирать: либо постоянно ходить с синяками на бедрах, либо, пробираясь в ту или иную комнату, в последний момент делать изящное гибкое движение, обходя очередной мебельный угол.

На кухоньке, между прочим, у нее стояли купленный в кредит холодильник «Стинол» и маленький складной столик, который в обычное время использовался Галей только наполовину, а в случае, когда приходили друзья, которые не хотели идти в гостиную, она могла раскладывать еще и вторую половину, так что получался довольно большой обеденный стол. Но сегодня… сегодня она накроет стол непременно в гостиной – событие предстояло неординарное.

А что, никто не знает, за каким поворотом встретится со своей судьбой. Вдруг придет парень, которого Галя давно ждет? Тот, кто поймет и не станет выискивать в ее поведении какое-то второе дно, что бы она ни делала или ни говорила.

С Генкой у нее с самого начала не срослось. Еще с загса, где они поссорились за два месяца до свадьбы. А все потому, что Галя не захотела брать фамилию жениха – Подкорытько, а оставила свою девичью – Мещерская.

Отец ее фамилией очень гордился, и Галя этой гордостью просто не могла не заразиться. Но своим решением она, как позже выяснилось, смертельно обидела свою свекровь. Масла в огонь добавил и Галин отец, попытавшись объяснить будущей родственнице, что князья Мещерские в его роду перевернулись бы в гробу, узнав, что одна из их правнучек стала Подкорытько. Потому нечего и обижаться. На Руси просто так фамилию не давали.

Намек был обидным, потому что в свое время и свекровь, будучи юной девушкой, раздумывала, выходить ей замуж за Генкиного отца или не выходить.

Фамилия у нее была Родионова. Тоже, между прочим, красивая фамилия. Потому в глубине души она невестку понимала.

Но в ее время немодно было оставлять девичью фамилию. Такой поступок могли позволить себе разве что писаные красавицы или шалавы, которые браком не дорожили. Да и за столько лет она к фамилии Подкорытько так привыкла, словно с ней и родилась…

–Князья!– обидно фыркнула свекровь.– Это бедные, значит?

Хотя, между прочим, могла сказать и погрубее. То, что думала.

Мещерский обиделся.

–Ищи богатства не на земле, а на небесах,– сказал он где-то услышанную фразу.

–Вот и жили бы на небесах, а то ведь на земле норовят,– пробормотала мама Подкорытько.

Но их разговор происходил во время свадебной церемонии, и в это время как раз заиграли марш Мендельсона, так что слова Галиной свекрови потонули в бравурных аккордах.

Носится отчим со своей фамилией как с писаной торбой! Можно подумать, что от этого в его жизни что-то меняется. Наверное, все люди, у которых жизнь не ладится, а если точнее, они сами не могут дать ей ладу, ищут, за что зацепиться, чтобы свою бестолковость оправдать. «Мы, Мещерские, этого не любим!» «Нам, Мещерским, грязным трудом заниматься не пристало». «У нас, Мещерских, не принято ради денег гробить свою жизнь…»

А ведь посмотришь, как говорится, в корень, «их» представители только и делали, что ничего не делали… Вот у меня невольно получилась тавтология. Как обычно шутит мой муж: «Мы рады, что вы рады…»

В свое время и мать на это повелась. На тон, на осанку, на рассказы о знатных предках, на звучную фамилию, за которой ничего, кроме звука, не оказалось. Фамилия словно давала отчиму право годами не работать, сидеть на шее матери только потому, что они, Мещерские, не могут работать где попало…

Почему мать не ушла от него, не знаю. Кажется, у нас, у русских женщин, повелось идти на что угодно,– точнее, за кого угодно,– лишь бы получить желанный четырехугольник в паспорт. «Я – замужем!» За кем – это уже второй вопрос. Кто знает, что ты переживаешь в браке, каков твой муж, дает ли тебе брак вообще что-нибудь? Как бы и не важно.