Александр Снегирёв - Плохая жена хорошего мужа

Когда специалист по мёртвому языку проводил её до квартиры, они оба вспомнили, что забыли букет в особнячке. Это к лучшему – пусть хозяйка думает, что букет изначально планировался ей. Она поблагодарила его за остроумную беседу и сказала, что мечтает об одном – поскорее уснуть. Он её поцеловал, и дверцы лифта захлопнулись над ним. Она облизала губы – вкус жареной утки оказался стойким.

В квартире она не зажигает свет, подходит к кровати, падает на кровать.

С полок смотрят белки кукольных глаз. В спальне много кукол. Она лежит на кровати так же, как утром лежало платье. Платье лежало поперёк кровати. Платье лежит поперёк кровати, только теперь оно наполнено ею. Платье наполнено ею до поры до времени. Пока она не улетучилась невесомым дымком, не превратилась в чёрное пятнышко под скамейкой на мостовой.

Ночные облака провисают между кипарисами, как перина между ножками кровати.

Они приехали ночью, когда небесный бог дрых.

Она отперла своим ключом. Кружилась, говорила таинственным голосом, как на детском утреннике, вела себя точно актриса из чеховской постановки. Она и есть актриса. И места чеховские – Ялта.

У них отношения.

Она кружится, позволяет себя сопровождать, недавно выложила селфи из постели – в углу его локоть.

От подписчиков вал повторов одного вопроса: кто счастливец?

Локоть в углу кадра – серьёзный шаг с её стороны, почти помолвка.

Локтя в инста-углу ей мало, взяла с собой, приоткрыла границы, впустила в личное пространство – своё курортное убежище. Подушки в мерцающих блёстках, зеркала в тусклых рамах, вид на море, вид на гору, белоснежная варочная панель.

Включили полы, в холодильнике вино с прошлого раза. Не местное, итальянское, регион Венето. Она сыпанула льда себе в бокал. Заломила резиновую формочку, кубики, звёздочки и сердечки посыпались. Вспомнилась ордынская казнь: пятки к затылку верёвкой.

Стекло о губы, ледяные глотки, ледовый перехруст.

Нет звука слаще.

Кажется, это уже где-то было.

Ночь не кончается, она ставит всё новую музыку и говорит, говорит, говорит. Трещит без умолку. Щебечет. Он слушает, не бросаться же на неё.

Час поздний, пора спать, постелю вам на диване.

Что-то он не так сделал. Совершил оплошность. Теперь не может понять, что смешнее: это её «вы» или ссылка на диван.

Он порывается помочь. Она отстраняет – я сама. Вдевает, расправляет, разглаживает, готово.

«Спасибо, Анастасия Павловна». Он решил соответствовать. «Желаю вам доброй ночи».

Лицо её омрачается, она бросает свои длинные тонкие, но грубоватые руки куда-то вниз. «Неужели вы так и не поцелуете меня?!»

В её голосе дребезжит то, что виноторговцы называют нотками. Нотки смородины, нотки… ну я не знаю. В её голосе дребезжат нотки рыданий. Она унижена, обижена, сломлена, растоптана. Это сделал он.

Касается её плеча. Она не в силах смотреть в его сторону – оскорбление слишком жестоко. Аккуратно целует её щёку рядом с её же ртом. Волнуется, дни выдались загруженные, перелёт, путешествие, недосып, что, если не встанет?

Она тем временем не отстраняется. Возникает недосказанность. Он аккуратно касается её подбородка. Это едва заметное прикосновение подчиняет её (или срабатывает стереотип), и следующий его поцелуй приходится точно в центр её приоткрытых губ.

Его будит яркий свет. Это солнце. Точнее, она: раздвинуть шторы её идея. Она передвигается прыжками. Достаточно мягкими прыжками.

Пакистанский ковёр.

Прыг.

Итальянская керамическая плитка.

Прыг.

Коврик для йоги. Прыг и чуть не бабах – коврик скользнул по итальянскому полу.

Хватит спать, у нас столько планов!

Пока он жмурится и ворочается, она выкладывает свежее селфи. Улыбка её ослепительна, глаза, как это говорят – лучатся. У её взгляда несколько режимов, она часто пользуется режимом «лучащиеся глаза».

Разглядывая её через щелки утренних век, он отмечает, что попа плосковата, зато ноги. Плюс волосы, рот, этот лучащийся взгляд. Плюс талант. Он всё решил правильно – сегодня сделает предложение.

А она носится. Время, время, время. В графике ныряние под скалами, затем пешая прогулка по исторической тропе. Программа очень насыщенная, к счастью, ночные удачи компенсируют усталость.

Она успела хлебнуть горячего бодрящего напитка, ему на это времени не остаётся. Идут через парк, торопятся – машина ждёт.

Встречают красивое дерево. Платан. В Москве таких нет. А в Париже есть. В Париже они меньше, а этот гигант. Сфотографируй меня с ним.