Александр Быков - Крах дипломатического «Согласия»

Он категорически отказывался понимать русскую действительность, да и не он один. В посольстве было немало людей, окончивших коммерческие колледжи, военные училища и даже университеты, кто, прослужив здесь на дипломатической службе не один год, так же не понимал жителей этой огромной страны. Да и как можно понять людей, которые в угоду революционной фразе разрушают изнутри собственное государство, причем во время войны с Германией, которая шаг за шагом продвигает линию фронта на восток и весьма возможно скоро захватит столицу, город Петроград.

Джордан достал чистый лист бумаги и, старательно выводя буквы, начал составлять письмо на родину.

«В прошлый вторник отряды каких-то большевиков захватили город. Это нечто ужасное. На улицах полным-полно головорезов и разбойников всех типов, какие только есть в России. День и ночь грохочут пулеметы и пушки. Людей уничтожают тысячами. В частные дома врываются, грабят, убивают. В доме неподалеку от нас нашли убитую маленькую девочку, на теле – двенадцать ударов от штыка винтовки. В Петрограде такие ужасные зрелища».

Джордан вздохнул, отложил чернильную ручку, промокнул лист бумаги пресс-папье [1] Принадлежность письменного прибора в виде округлого бруска с натянутой на нём промокательной бумагой , шевеля губами еще раз прочел письмо с описанием ужасов революции, заклеил конверт и старательно детским почерком вывел адрес: Миссис Френсис, в собственные руки, Сент-Луис, Миссури, Соединенные Штаты.

Ближайшей дипломатической почтой корреспонденция отправится через океан и месяца через два-три достигнет адресата. Сведения, изложенные в письме, к тому времени безнадежно устареют, но супруга посла все равно будет рада получить весточку от слуги своего вечно занятого мужа.

Она покинула Петроград еще в 1917 году, настоял посол. Он словно предчувствовал грядущие политические изменения и предпочел остаться в революционной России один, если конечно не считать штат посольства и верного слугу Филипа.

Каждый день Джордан вынужден покидать задание посольства на Фурштадской, 34 и ехать по делам в глубину мрачного, охваченного революцией города.

«Удивляюсь, – беседовал сам с собой Филип, – почему мы еще живы? Все вокруг разрушено. Сегодня утром в посольстве получили сообщение, что убитых в городе более двадцати тысяч. День и ночь нас охраняют восемь солдат. Конечно, все, что они могут – это защитить от обычных уличных грабителей. А если нападут красногвардейцы или черносотенцы, тогда, – думал Джордан, – они уничтожат всех американцев в Петрограде, но по правде говоря, – удовлетворенно рассуждал слуга, – в нашем посольстве не найдется и двух человек, которые потеряли выдержку и самообладание».

Филип приехал в Россию весной 1916 года вместе со своим хозяином, бизнесменом из Сент-Луиса Дэвидом Френсисом, назначенным президентом Вильсоном на пост посла Соединенных Штатов в России. За полтора года пребывания они видели блеск императорского двора, крушение империи, торжество демократии и её пламенного оратора Керенского и вот теперь наблюдают социалистическую революцию.

События последних месяцев менялись с такой головокружительной быстротой, что любознательный Джордан стал их записывать. В своё время хозяйка, миссис Джейн Френсис, научила его азам грамоты, и вот теперь он с благодарностью составляет для неё письма о событиях в России.

По городу слуга американского посла путешествовал на автомобиле «Форд». Мальчишки, увидев черного «шоффера», почти всегда бежали следом, дразнили. Но Филип не обижался, что поделать, если на весь огромный город он чуть не единственный негр, а эти бедные голодные дети, ничего кроме войны и революции не видевшие, просто не понимают, что показывать пальцем на человека неприлично.

Другое дело граждане на рынках и в торговых рядах, где он покупает продукты и вещи. Там к Филипу относятся со всем уважением: он платит не какими-нибудь «керенками», а всегда «царскими» рублями. Эти деньги по-прежнему в ходу, и торговцы говорят, когда большевиков не будет, все прочие денежные знаки отменят. Тем, кто платит «царскими», оказывают большее уважение.

При одной мысли о русских деньгах у Джордана всегда портилось настроение. Цены росли ежедневно, и никакой экономии, к которой он привык в Америке, не получалось.

Пару дней назад Филип повстречал на рынке знакомую женщину, полгода проработавшую прачкой в посольстве. Она сообщила ему, что служит теперь посыльной на телеграфе и получает в десять раз больше, чем у посла, но все равно жизнь дорожает, и она недовольна.

Читать дальше