Герш Тайчер - Эмигрант

Ставишь себя на место Шломо и представляешь, что было бы с ним, если бы он не уехал тогда, в 1978-м. Его персональная «десоветизация» затянулась бы на неопределённый срок, а, возможно, и не состоялась бы вообще. Совковые привычки, характерные для большинства советских людей, укоренились бы и закаменели бы в нём. Видимо, он не стал бы очень большим учёным, а беспрестанно экспериментировал бы с собой. Он не женился бы на Эвите, вряд ли побывал бы в Барселоне, в Англии или Америке и не учился бы в Институте Вейцмана. Он продолжал бы играть в карты и вероятно стал бы сварщиком на черновицком машзаводе.

А ещё у него обязательно появились бы проблемы с Родиной в 1991 году, когда распался СССР и нужно было делать выбор, не уезжая никуда. Я смотрю теперь на оставшихся в Черновцах десятка два сверстников Семёна и вижу в их глазах, что выбор этот многие из них так и не сделали до сих пор…

Был бы Семён счастлив? Трудно сказать. В советском и изжитом уже смысле – возможно. Он приближался к этому. Но в общепринятом понимании – вряд ли. Несвободный человек не может быть счастлив, он даже не понимает, что это такое – счастье.

Семён тоже не всегда понимал это. Но являясь по своей природе человеком, склонным к переменам («Как читатель успел уже убедиться, я – большой любитель кардинально менять свою жизнь, делая для этого очередной нетривиальный выбор»), сделал шаг к счастью, даже не понимая поначалу этого. Он пояснил свой выбор: «Иногда какой-то совершенно случайный шаг может коренным образом изменить твою жизнь. Но в любом случае, если ты сам стремишься что-то в ней менять, то это всегда выходит. Удачно или неудачно – это другой вопрос».

И началась новая жизнь с новыми ощущениями родины. Он скрупулёзно считал дни этой жизни – «…прошёл ровно 631 день моей жизни в Израиле». Выучил язык, побывал пролетарием, стал аспирантом, а затем – доктором наук. Израиль, женитьба в Испании, Париж, Англия и зарождающийся новый многообещающий проект с американскими бизнесменами. Семён в волнительном темпе новой жизни упорно идёт к цели. Он несомненно счастлив, не замечая этого. Немыслимый взлёт для бывшего советского безработного и заядлого игрока!

И вот, на мой взгляд, важнейшая сцена в книге – очень характерная встреча Семёна с бывшим черновицким знакомым по игре в преферанс по кличке Цыбулькины глазки. Фактически это была встреча со старыми чувствами к Родине. Но Семён уже несгибаем морально и физически, его не вернуть к прошлому. Он живёт новую часть жизни с новыми ощущениями Родины.

Именно в этом месте книги читатель очень точно понимает, зачем Семён уехал, что для него Родина. Родина – это не «преферанс по пятницам», когда ты в плену порочной страсти. Родина – это свобода и созидание, когда ты сам творец и автор своего настоящего и будущего. Родина – там, где ты счастлив.

Автор мастерски, с присущим ему интеллигентнейшим и разоружающим юмором описывает эту новую Родину своего героя. Мы хохочем до слёз, читая рассказы «Бар-мицва», «Обед по расписанию», «Туз в Африке», «Брак по-иудейски» и целую главу «Бравый солдат Шломо», посвящённую армейской жизни героя. А как вам такое наблюдение автора, когда его герой находится в аэропорту прямо по прилёту в Израиль: «Публика была крайне разношёрстной, но что-то не очень очевидное объединяло всех их. Я вдруг понял, что все они… евреи, и от этого неожиданного и вполне понятного открытия в недоумении сел на ближайшую скамейку. Чувство, что вокруг меня евреи и только евреи, будет преследовать меня ещё несколько месяцев кряду»?

Герш Тайчер писал повесть, но получился небольшой захватывающий роман. Мы с нетерпением будем ждать его продолжения.

Владимир КИЛИНИЧ,Черновцы, апрель 2021

Очередная книга, «Эмигрант», открывает новую страницу жизни моего героя Соломона Глейзера или, как его с удовольствием называли все в СССР, Семёна.

Теперь, в Израиле, его стали звать Шломо, вдобавок к Семёну, Соломону и Солу. Это, а может, что-то другое, принципиально изменило многие вещи в его жизни и, конечно, его самого. Хотел он изменений или нет, но он их получил.

Хотя в принципе люди не меняются. Они просто переходят из одного многомерного пространства в другое и приспосабливаются. Мой герой тоже претерпел преобразование из жителя страны «развитого социализма» в гражданина Запада, хотя на самом деле это был Восток, правда, Ближний. Просто в то время всё, что было «капиталистическим», называлось Западом. Вышло, что человек тот же, а пространство, в котором он оказался, – другое.