Валерий Ротнов - О Москве в стиле odinmirage. Продолжение

Не кажется ли вам, уважаемые читатели, что Петр I тем самым, с одной стороны, старался ускорить развитие страны и интеграцию с Европой, но, с другой стороны, заложил в обществе мощную мину замедленного действия, разрушающую и по сей день самосознание россиян, пытающихся во многом, если не во всем, подражать Западу и испытывающих некий комплекс неполноценности?

Чтобы оценить, какие были нравы в высшем обществе в части отношений между кавалерами и дамами, а также тенденции по их развитию, обратимся к последующим за Петровскими, временам Екатерининским, с помощью Михаила Пыляева и его книги «Старая Москва»:

«Вот как, по свидетельству сатирических листков, проводил свое время модный молодой человек, носивший в екатерининское время названия щеголя, вертопраха и петиметра. «Проснувшись он в полдень или немного позже, первое – мажет лицо свое парижскою мазью, натирается разными соками и кропит себя пахучими водами, потом набрасывает пудреман и по нескольку часов проводит за туалетом, румяня губы, чистя зубы, подсурмливая брови и налепливая мушки, смотря по погоде петиметрского горизонта. По окончании туалета он садится в маленькую манерную карету, на которой часто изображаются купидоны со стрелами, и едет вскачь, давя прохожих, из дома в дом».

В беседе с щеголихами он волен до наглости, смел до бесстыдства, жив до дерзости; его за это называют «резвым ребенком». Признание в любви он делает всегда быстро; например, рассказывая красавице о каком ни на есть любовном приключении, он вдруг прерывает разговор: «Э! Кстати, сударыня, сказать ли вам новость? Ведь я влюблен в вас до дурачества», – и бросает на нее «гнилой взгляд». Щеголиха потупляется, будто ей стыдно, петиметр продолжает говорить ей похвалы.

После этого разговора щеголиха и петиметр бывают несколько дней безумно друг в друга влюблены. Они располагают дни свои так, чтобы всегда быть вместе: в «серинькой» ездим в английскую комедию, в «пестринькой» бываем во французской, в «колетца» – в маскараде, в «медный таз» – в концерте, в «сайку» – смотрим русский спектакль, в «умойся» – дома, а в «красное» – ездим прогуливаться за город. Таким образом петиметр держит ее «болванчиком» до того времени, как встретится другая».

Какое жизненное описание! Вполне можно примерить к современности. И какое меткое определение к даме, используемой в качестве временной утехи – «болванчик»!

Мы же возвращаемся к нашей современной фантазийной истории.

Незнакомка повернула на бульвар и двинулась уверенно и легко в горку, так же, как и в начале своего пути, как будто перемещаясь в пространстве, как в невесомости, вопреки всем законам физики.

А шла она вверх к концу бульвара на встречу с тем человеком, благодаря которому чувствовала себя любимой и обожаемой. Здесь, на пересечении Рождественского бульвара со Сретенкой, был отель с почасовой оплатой, а у нее свидание. То самое свидание, когда ничего не загадываешь, не строишь долгосрочные планы, не пытаешься взять своего возлюбленного в плен на всю оставшуюся жизнь, а наслаждаешься взаимным чувством здесь и сейчас.

Нет, не пытайтесь провести ассоциации с приведенным выше историческим описанием щеголя. Наш мужской персонаж не подходит к категории современного «петиметра». Это не повеса, а нормальный человек, к более подробному описанию которого мы еще вернемся позже. Он, разумеется, помогал нашей героине материально, но это было далеко не самым главным условием взаимного притяжения – это было то, что они как бы не замечали и что находилось на заднем плане как неотъемлемая часть непростой и бурной жизни, которая их окружала.

Здесь было удобное место для обоих, хотя особенности отеля использовались и посетителями другого рода, из-за чего соседние номера иногда, судя по звукам, напоминали дешевый бордель. Но им вдвоем было все равно, окружающий мир исчезал в момент встречи, вернее, он оставался и даже расширялся в бесконечность, но только для двоих.

С этого момента мы в книге пойдем по Москве вместе с этими двумя героями и их фантазийной историей жизни, связанной с Москвой. Оба образа собирательные, в каждом из них смешаны черты сразу нескольких реальных людей, встречавшихся автору – вашему покорному слуге – в жизни. Поэтому сначала наши герои оставались безымянными, как бы подчеркивая этим свой собирательный вымышленный характер. Но все же лучше дать им имена, так дальше будет легче переходить от истории и архитектуры к нашим вымышленным героям и обратно. Такие имена, которые подчеркивают наиболее яркие черты каждого из наших героев. Долго думал, и оказалось, что им подходят больше всего одинаковые имена – Евгений и Евгения. Евгений от слова «гений» или от слова «гены» – хорошие гены, доставшиеся в наследство от родителей и дальних предков. Он человек талантливый и «породистый» в хорошем смысле этого слова. Родители заложили в него и хорошую физическую силу, и удаль, и интеллект в сочетании с любовью к инженерному делу и изобретательству. Евгения – Женя, от слова женственная, жена, женщина – умница, красавица, удивительно нежная, чувственная и одновременно сильная, а если надо, то решительная и твердая.