Наталья Плотникова - Алмазная вышивка

Когда Тане стало легче, мама решила отказаться от помощи психотерапевта. Таня испугалась, что болезнь вернётся, но мама была непреклонна: она снова увезла Таню, спрятала и от врача, и от отца. Таня, боясь возврата болезни, «налегла» на учёбу, чтобы только не думать, не думать, не думать о нехороших вещах. К тому же навёрстывать упущенное и так было нужно. Таня стала почти отличницей, и в восемнадцать лет легко поступила в институт, обучаться на экономиста в соседнем городке. Таня решила, что если её голова будет занята цифрами, то уже ничего постороннего в неё точно не залезет. Мама Тани к тому времени устроилась на работу, но по-прежнему была зла на богатых и успешных людей, на мужчин и человечество в целом. Если Таня начинала встречаться с каким-то мальчиком, и мама об этом узнавала, то родительница кричала, что он воспользуется Таней, оставив ту, а к Тане непременно из-за переживаний вернётся её болезнь. Мама говорила Тане, что её никто и никогда не сможет полюбить, потому что «здоровых-то не любит, а тебя психованную и подавно.»

В двадцать лет Таня тайком от мамы снова начала посещать психотерапевта. Её синдром не давал о себе знать. В институте Таня общалась со многими людьми, она, конечно, понимала, что не все успешные люди такие, какими описывала их мать, но непроизвольно старалась держать подальше от местной «золотой молодёжи». Но один из её ярких представителей – Андрей Дёмин – сын владельца сети туристических компаний и гостиниц, обучавшийся на параллельном курсе, – буквально преследовал Таню своим навязчивым вниманием. Когда в очередной раз он получил отказ, то решил, что лучший способ отомстить неприступной «голодранке» – это высмеивать её прилюдно. И тогда Тане снова стало казаться, что мама была не так уж и не права в отношении богатых людей.

Таня устроилась на работу, по вечерам помогала в цветочном магазине, на сеансы с врачом времени не оставалось, и Таня решила дальше жить своим умом. Шли годы, болезнь не возвращалась, но комплексы, взращённые матерью, не оставляли Таню.

Ольга знала, что у Тани тяжёлые отношения с матерью, после поездок к ней Таня часто была молчаливой и недовольной собой. Подруга считала, что мама подавляет Таню, не давая той повзрослеть. Подробности Таня замалчивала, ведь тогда пришлось бы говорить о болезни. Мама и правда даже сейчас считала, что Таню нужно воспитывать. Мама Тани даже хотела переехать к ней: «Будем жить вдвоём, зато квартира своя, а то ты с института по съёмным мыкаешься, продам нашу, к тебе в город перееду.»

Но тут Таня, впервые в жизни, закатила маме настоящую истерику, заявив, что в её возрасте с матерью уже жить стыдно, она будет жить одна и точка. Таня уже полгода жила в своей квартире, часть денег она накопила, а частично – взяла ипотеку, но матери она почему-то предпочла этого не говорить. Она врала ей, как и врала о том, что в магазине «хэнд-мейда» она всего лишь наёмный работник. «И стоило ради этого институт заканчивать?»

Однажды Таня пыталась поговорить с мамой о психологе, но нарвалась на такой скандал, что к этой теме, опасаясь за своё здоровье и матери, больше не возвращалась. Если маме хотелось жить в ненависти, то это её дело, она человек взрослый. Сама Таня просто решила для себя держаться от «богатых и знаменитых» подальше, а психотерапевта больше не посещать. К тому же представителей «непростых» людей в её окружении не наблюдалось. Вот только теперь появился Алексей Владимирович.

«А ведь Ольга права,» – внезапно подумала Таня. – «Я успешная. Не богатая, конечно. Но ведь и этот владелец пиццерии… он, как я. Или я, как он. У нас просто своё любимое дело. Почему я на него взъелась? Ругаю маму, а сама продолжаю думать, как она.» Таня снова рассердилась на себя, и решила непременно позвонить этому парню. Да и у Алексея Владимировича стоило бы попросить прощения.

Макс обрадовался, увидев Таню в магазине.

– Татьяна Александровна! – весело сказал он. – А можно я буду называть вас Таней? Мы же почти ровесники.

Таня усмехнулась:

– До ровесников нам далеко. И нет, нельзя, давай всё-таки соблюдать субординацию.

– От латинского «Subordinatio» – подчинение, – всё также весело сказал Макс. – Я как лучше хотел. Вы же нестарая.

Таня захохотала:

– Спасибо, ты меня порадовал, а то я уж извелась вся. Возраст означает всего лишь число лет, прожитых тобой на этой земле. Не думаю, что я стану переживать о нём и в сорок, и в шестьдесят четыре. Каждое лето я буду арендовывать дачу на острове Уайт…