Никита Новиков: Миша и осень на ферме

Посвящается Диане Красновой.

Я тебя очень люблю и очень по тебе скучаю.

Вдоль соединявшей два города дороги, бежавшей мимо желтевших осенних лесов и полей, шел высокий мужчина тридцати с лишним лет с широкой, будто амбарная дверь, спиной. Полуденное солнце золотило копну волос цвета пшеницы, украшавших его голову. Стоило подуть ветру – и, подобно злаковым полям неподалеку, его мягкие волосы послушно наклонялись вслед за воздушным потоком, что ничуть его не смущало. По крайней мере, до тех пор, пока этот самый ветер не начинал дуть прямо в лицо, заставляя щурить веки светло-голубых глаз на слабо загорелом лице с квадратным подбородком. Звали того человека Михаил, но он не любил, когда к нему обращались по полному имени, так что среди знакомых он был просто Миша. Миша, одетый в серый свитер, рукава которого он засучил еще полчаса назад, матерчатые темно-синие штаны со множеством карманов и высокие ботинки, в обеих руках нес доверху набитые спортивные сумки, застегнутые им с трудом.

Хотя с начала пути прошло уже не меньше двух часов, он шагал без устали и ни разу не остановился. Справедливости ради стоило сказать, что он и не торопился: шагал размеренно, не спеша, так что особых поводов для усталости у Миши и не было. Он наблюдал за тем, как стаи птиц пересекали плывшую сверху широкую полоску неба, ограниченную с двух сторон верхушками деревьев, напоминавшую длинный аквариум с облаками вместо рыб; как редкие машины проезжали мимо него то в одну сторону, то в другую; как его тень становилась все короче по мере преодоления пути; как на юге, справа от дороги, по простиравшимся за тонкой полоской леса полям так же неторопливо двигались комбайны, собиравшие последний в этом сезоне урожай. Словом, скучно ему не было.

Так он и шел бы, может, даже до вечера, если бы слева от него не замедлился проезжавший мимо автомобиль. Колымага посигналила, вынудив Мишу остановиться. Малинин сначала удивленно вскинул светлые брови, но все же подошел к старому, красно-оранжевого – в прошлом малинового – цвета «Жигуленку». Стекло дверцы машины спустилось вниз. Высокому, словно башня, Мише, чтобы посмотреть внутрь салона, пришлось согнуться так, словно он решил поклониться старому детищу отечественного автопрома: из салона на него глядели пожилой мужичок-водитель и его жена на пассажирском сиденье, а в нос ударил резкий, сладковатый запах духов, мариновавший салон. Водитель был с редкими волосами, загорелый и морщинистый, в рубашке с короткими рукавами, старых джинсах и ботинках, с виду прошедших не меньше, чем проехал сам автомобиль. На полной женщине с покрашенными в каштановый цвет волосами было белое платье в зеленый цветочек.

– Сынок! – крикнул водитель хриповатым голосом. – До города далеко! Ты сколько идти-то собрался? Так до ночи топать будешь!

Миша беззлобно ухмыльнулся, ставя сумки у своих ног. Положив ладонь на крышу автомобиля, теплую от солнца, он сказал:

– Дотопаю, значит, – пожал он плечами. – И не такие километры осиливали! Да и не в город я.

Женщина нахмурилась, недовольно помотав головой:

– Ты давай! Это! – возмутилась она. – Садись! Подвезем! Ни копейки не возьмем!

Миша задумался: хотелось ему еще погулять, да и в машине наверняка будет жарко. Заодно как бы не поплохело от щедро надушенного туалетной водой салона. Он вздохнул. Еще лет пять назад он бы просто отошел от машины – и пошел дальше, но не сейчас. Раз хотят подвезти – то и ладно. Пускай. Миша, не выказав ни толики неудовольствия от предвкушения грядущей поездки, улыбнулся уголком губ – и спросил:

– До фермы Селяновых довезете?

– Селяновых? – удивленно спросила женщина, повернувшись к мужу. Тот опешил, услышав фамилию. Посмотрев на лицо жены, словно пытаясь прочесть ее мысли, водитель выдал:

– Ну, раз к Селяновым хочет, то пускай, наверное, – как-то неуверенно произнес он.

Странная реакция на фамилию хозяев фермы привела Мишу в некое замешательство:

– А что не так с Селяновыми? – спросил он.

Супруги снова переглянулись.

– Не любят Селяновы гостей, – ответила женщина, словно опытный гость.

– Да чудики они! – более откровенно выразился водитель, махнув рукой. – Но коль надо, значит, надо! Давай садись, – показал он рукой на заднее сиденье.

Женщина посмотрела на Мишины сумки, а потом вновь повернулась к спутнику: