Никита Новиков - Миша и осень на ферме

– Тут говорили, – Маргарита заговорила тише, будто секрет раскрывая, – что Селяновы свою ферму продавать собираются!

Николай хохотнул:

– И ведь купил же кто-то!

Миша тоже хохотнул, но невесело.

– Да! – продолжала Маргарита, повернувшись обратно и ткнув супруга в плечо. – Нашли какого-то несчастного простака!

– Хотел бы я на него посмотреть! – добавил Николай.

Супруги смеялись и обменивались шутками, потешаясь над покупателем фермы. Заливистый хохот прибавил громкости в автомобиле, где супруги, упражняясь в остроумии, высмеивали незадачливого нового владельца фермы. Миша к их веселью, по понятной причине, не присоединился.

Когда они открыли багажник автомобиля, Степаныч спокойно спал там же, где Николай Петрович приказал ему лежать.

Николай Петрович широко улыбнулся редкими зубами, показывая Мише на змею:

– Говорил же! Так и сидит змей! Давай!

Миша, привыкнув к соседству со Степанычем во время поездки, по очереди вытащил обе свои сумки, поднимая их аккуратно, чтобы не тревожить обитателя багажника.

– Ну, – сказал водитель, – бывай! – Николай протянул Мише руку, которую тот пожал своей большой пятерней.

– Да надолго там не задерживайся лучше! – крикнула Маргарита из салона автомобиля.

Малинин улыбнулся неуверенной улыбкой. Время перевалило за полдень. Стоило Мише оттащить сумки от автомобиля, «Жигуленок» тронулся, оставив его рядом с плотной стеной кустарника. Стена обрывалась неасфальтированной сельской дорогой, которая пересекала ферму и была ответвлением от дороги главной, по которой он только что ехал. Миша потянулся, разминаясь после долгого пребывания практически в одном положении, взял сумки в руки – и пошел, огибая кустарник. Когда он увидел пейзаж за природной стеной, то остановился. Прищурившись, он рассматривал видневшийся вдали двухэтажный дом, – да, староватый, но ветром точно не сдует, – пробежался взглядом по заросшим сорняком оградам полей по обе стороны от дороги: выглядели они как ряды балок небольшой высоты, соединенные двумя рядами досок. Он пожал плечами:

– Да не так уж и плохо, вроде, – с облегчением пробормотал Миша, порадовавшись тому, что люди склонны преувеличивать.

Топая к дому, он, щурясь на солнце, рассматривал поле справа от себя – вытоптанную землю с участками травы, напоминавшую футбольную «коробку» у него во дворе, где он гонял мяч в детстве. Миша пытался вспомнить, что было написано в наспех пролистанном недавно пособии по сельскому хозяйству: сначала землю надо разрыхлить, а потом вскопать? Или сначала сорняк выкорчевать? Повернув голову налево, он сделал вывод о поле и с той стороны: такая же футбольная «коробка». Ну, может, травы чуть меньше, чем справа.

Оказавшись близ дома, Миша оценил его: к двери с замыленным стеклом, которое было площадью полметра на полметра и заменяло стандартный дверной «глазок», вела лесенка высотой две ступеньки – и, поднявшись по ней, можно было оказаться на крыльце. Крыльцо было частью деревянной платформы более широкой площади, чем основание дома, на которой дом и располагался; платформа была огорожена обветшалой деревянной изгородью высотой обычному человеку по грудь; у двери стояла скамейка с двумя выделявшимися новизной подушками у подлокотников; на Малинина дом смотрел двумя зашторенными плотной тюлью окнами; ветер подул сильнее – где-то заскрипела доска.

С таким же скрипом отреагировали ступеньки и доски, проходя по которым, Малинин подошел к двери. За стеклом в двери, которое, судя по мыльным разводам, мыли довольно беспечно, виднелась такая же занавеска, как на расположенных по обе стороны от двери окнах. Миша поставил сумки вниз – и постучал в дверь, вглядываясь в скрытое занавеской убранство дома: можно было различить коридор, в конце разделявшийся на две противоположные ветви; столик справа у стены, располагавшийся напротив лестницы, поднимавшейся на второй этаж в сторону входной двери. Над столиком висела фотография в рамке – и на ней можно было различить четырёх людей рядом с этим же домом. Мише показалось, что двое в центре – мужчина и женщина – были постарше, так как были уже с сединой, а другие двое по бокам – тоже мужчина и женщина – помоложе. Малинин предположил, что это Селяновы с детьми, но разобрать точно не давало плохое освещение в доме, а также занавеска.

Миша постучал снова. Он задумался: «Может, дом обойти, в окна посмотреть, есть ли там хозяева». Он помотал головой сам себе в знак отрицания: «Нет, неприлично все-таки в окна заглядывать». Вместо этого он крикнул сквозь дверь, надеясь, что от крика дом не рухнет: