Евгений Келпш - Рожденный в ГСВГ

Воодушевленный таким приемом, отправился искать кормильца и вещевика. На следующей двери была лаконичная надпись «Тыл войсковой части №№. Майор Саакян М. Х.» За дверью что-то происходило, и дверь была заперта. Я постучал, возня за дверью стихла. Я постучал настойчиво, следуя Евангельскому Учению «Стучите, и отворят Вам».

Через некоторое время дверь, действительно, приотворилась, в щели маячил старший прапорщик. Удивленно оглядев мою блестящую персону, спросил вежливо: «А Вам чего?» Я ответил, что ничего, а кого, что я вновь прибывший офицер и нуждаюсь в помощи интендантов.

Из глубины помещения голос с мягким кавказским акцентом предложил мне войти. Взору предстала интересная картина: посреди просторного помещения с несколькими столами, шкафами и сейфами стоял табурет, на табурете лежал чей-то тревожный чемодан. Клубился табачный дым, а вкруг чемодана сидели офицеры и прапорщики, на чемодане же лежали карты, тетрадка с записями, на ближайшем столе графин с водой.

Мне навстречу поднялся высокий, полноватый майор с добрым, очень мягким характерным армянским лицом и протянул мне руку: «Майор Саакян, можно просто Миша, да? В храп играешь? Нет? Ничего, научишься, садись, проходи, да?» На мои резоны про аттестаты сдать он только махнул рукой: «Да все мы тут, да? А начпрод и начвещь у нас вот он – старший лейтенант Саша Баламут, Саша, да?» Старлей с удивительно круглым лицом и глубокими карими глазами, подстриженный «в кружок» – прямо лубочный хлопец такой из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», не вставая, протянул мне руку. «Сейчас, подожди, всё у Тебя приму, кон доиграем только».

«Доиграем только» продолжалось около часа. Какие страсти кипели! Я тихонько наблюдал и мотал себе на ус. За импровизированным ломберным столом действительно, присутствовало всё батальонное интендантство: сам зампотыл товарищ Саакян, начпрод и начвещ Баламут, начальник склада ГСМ батальона, начальники продовольственного и вещевого складов и старший фельдшер.

Играли в «храп» – упрощенную версию покера, играли на деньги, но под запись. Впоследствии я узнал, что игра эта является общебригадной пандемией, взрослые и рассудительные дяденьки сутки напролёт просиживают за картами, проигрываются астрономические суммы если игра идёт «под запись». Но никто не стреляется, потому что заканчивается всё проставкой 2-3-мя «пляшками» – 3-х литровыми банками с самогоном, производства начальника вещевого склада нашего батальона Бори Мазурёнка.

Боря оборудовал в складе производственную линию и гнал продукт в промышленных масштабах, розничная цена составляла 60 рублей за 3 литра. У Бори это был минимальный объём отпускаемой продукции. Самогон был очень высокого качества, Боря творчески экспериментировал с различными травами и ягодами и регулярно отвозил баночек этак 5—6 в Службу кадров ККВО. В итоге в 1991-м году старший прапорщик Мазурёнок был направлен для дальнейшего прохождения службы на Остров Свободы – Кубу. Интересно, из чего он гнал там?

Между тем, всё когда-нибудь заканчивается, закончилась и партия. Выигравший 500 виртуальных рублей Саша Баламут был благодушен и приятно возбуждён. Быстренько разделавшись с моими формальностями, он начал высоко художественно и артистично комментировать свою абсолютную победу.

Проигравшийся майор Миша с армянской горячностью утверждал, что Саше просто повезло, а везёт, как известно, дуракам. Старший прапорщик Мазурёнок молча улыбался и ждал. «Ну ладно, Михал Харенович, давай, так и быть, одну выставляй» – великодушно уступил Баламут. Майор Миша произнёс свою любимую мантру «Э-э, ёлинский-палинский, да?» и полез в сейф. Достал пухлый большой конверт с надписью «питание за наличный расчёт, командировки» и, продолжая причитать, извлёк из конверта шесть 10-ти рублёвых купюр и протянул их Боре. Боря телепортировался.

Сверху донеслась команда «Смирно!» Пришёл и. о. комбата гвардии майор Гензе. Поблагодарив всех присутствующих и благоухая табачным смрадом вместо утреннего английского одеколона, я поспешил на рандеву с командованием.

Гвардии майор Гензе Г. Р. оказался симпатичнейшим фольксдойче, небольшого роста, худощавый, можно сказать даже, миниатюрный, с франтоватыми усиками на круглом лице и все понимающим взглядом прозрачных серо-голубых глаз. Внешне он очень походил на своего тёзку Гиммлера в молодости, да не в обиду или в осуждение воспримутся эти слова. Ну, похож, и всё тут.

Я браво представился, он пожал мне руку и доброжелательно улыбнулся. Пригласил к себе в кабинет, моё личное дело и сопроводительные документы уже лежали у него на столе. Бегло просмотрев биографию, он удивлённо спросил: «Так Вы в Потсдаме родились?» – «Никак нет, товарищ гвардии майор, в Групповом госпитале в Белитц. В Потсдаме находится ЗАГС, поэтому всем и писали в свидетельство о рождении, что местом рождения является Потсдам», – ответил я. «Евгений Валентинович, вне строя мы все по имени-отчеству, verabredeten?» – «so richtig, Genosse Garde major!» – выпалил я и тут же добавил: «Генрих Робертович». Гензе от души рассмеялся: «У Вас реакция хорошая и произношение правильное, не школьное. Учили язык где-то?» – «Дома, Генрих Робертович, у меня Мама в совершенстве владеет разговорным немецким».