Константин Толин - Шорох

Не в силах сдерживать дыхание Генти сделал вдох, и солёная вода, пронзив грудь острой болью, мгновенно наполнила его лёгкие, вытесняя из них воздух хороводом пузырьков, устремившихся вверх. Медленно опускающееся на дно в толще воды тело сразу привлекло внимание стаи маленьких разноцветных рыбок, весело кинувшихся обследовать невесть откуда взявшегося чужака.

Сделав вдох, Генти открыл глаза и, не понимая, почему он опускается все ниже и не делает попыток всплыть, яростно заработал руками и ногами, устремляясь к поверхности. Неожиданно для себя осознав, что может беспрепятственно дышать под водой, он резко затормозил своё движение и огляделся вокруг. Внизу, в темнеющей глубине, он краем глаза заметил что-то очень хорошо знакомое ему – какой-то большой предмет, медленно опускающийся в разноцветном хороводе рыбок на дно. Рыбак интуитивно осознал, что упускает что-то очень важное, что может объяснить всё с ним происходящее, и, развернувшись, ловкими сильными гребками направился вслед за интересующим его объектом.

За эти несколько минут, что он находился в воде, Генти уже свыкся со своими новыми способностями дышать под водой и даже радовался столь чудесно открывшимся у него талантом, фантазируя, какие возможности перед ним – рыбаком, теперь открываются. Методично сокращая расстояние до цели, он всё больше и больше ощущал растущую внутри него тревогу и страх перед тем, что ему, возможно, предстоит увидеть – слишком знакомым ему казался приближающийся силуэт. В это время над морем из облаков вновь появилось солнце и своими яркими лучами осветило морские толщи, выхватив из темноты погружающегося на дно. В этот миг Генти, находящийся в каком-то метре от цели, отчетливо разглядел, что гнался… за самим собой же! Вернее за своим телом, которое словно неживая кукла продолжало медленное погружение. Генти сначала оторопел от увиденного, но, прогнав ненужные в эту минуту вопросы о причинах и природе происходящего, принялся, словно стараясь разбудить, тормошить его. Убедившись в тщетности своих усилий – его руки проходили насквозь и не оказывали никакого воздействия на тело, он, не понимая, что же происходит на самом деле: почему он раздвоился, почему видит себя со стороны, почему большая рыбина проплыла сквозь его голову, почему морские обитатели не замечают его присутствия… испытал великую грусть и тоску.

Созерцая со стороны свое, такое родное и любимое тело, он понимал, что почему-то расстаётся с ним безвозвратно. Окинув его прощальным взглядом, Генти развернулся и поплыл наверх, к солнцу, к воздуху, к волнам.

Едва вынырнув на поверхность, подручный доктора Ньюмана зажмурился от великолепия царившего вокруг: яркого солнечного света, бездонного голубого неба, расчерченного хаотично проносившимися белыми облачками, крика чаек, шума и пены волн, и поблагодарил Господа за то, что остался жив, цел и невредим после внезапно разразившегося шторма. Оставалось последнее – доплыть до берега. В том, что ему это удастся после всех испытаний, выпавших на него сегодня, Генти нисколько не сомневался. Однако, не успев сделать и нескольких гребков, рыбак почувствовал, как какая-то сила поднимает его над водой и с ошеломительной скоростью увлекает куда-то ввысь. Через мгновение ощущение движения исчезло, сменившись на чувство спокойствия и радости.

– …Множественные переломы позвоночника, разрывы внутренних органов, не говоря уже о том, что хирургам пришлось практически заново его сшивать… Удивительно, как еще жив остался?! Просто феномен какой-то!

– Не повезло коллеге…

– …Что уж говорить – какая незавидная участь! Прожить остатки своей жизни полностью обездвиженным, являя собой фактически растение…

– …Ну, на все воля божья! В нашей клинике, да с такой страховкой, доктору Ньюману будет хорошо, лучше, чем где-либо.

– Да, коллега. Похоже, что он приходит в сознание, пойдемте, профессор, не будем ему мешать. Грета, оставляем вам вашего подопечного, вы знаете, что делать.

– Да, господин Клаус, спасибо, господин Клаус, – крепко сбитая, среднего возраста, сестра милосердия в легком поклоне дождалась, когда директор клиники и лечащий врач выйдут из палаты и повернулась к больному.

Доктор Ньюман с закрытыми глазами и багровыми синяками на бледном лице обездвиженной куклой, словно манекен, лежал на белоснежных простынях в кровати отдельной VIP палаты. Медсестра бережно поправила его голову на большой подушке таким образом, что больной оказался в полулежачем положении – так ему будет удобнее приходить в себя. Грета это знала по многолетней работе в этой элитной частной немецкой клинике, спрятавшейся в густых лесах предгорьев Альп. Мельком взглянув на дисплей прикроватного кардиомонитора, медсестра точно определила миг пробуждения своего подопечного и терпеливо дожидалась, что он с минуты на минуту откроет глаза.