Вячеслав Тебенко - Предпоследний шельф. Седьмой пункт

Международная корпорация ТОМО приняла вызов стихии не столько героически, сколько прагматично. Всем жителям Шикотана было предложено переселиться на Кунашир или материк за счет средств компании. В 2028 году еще одно цунами прошлось вдоль берегов Шикотана. Вскоре остров стал зоной повышенной опасности. Многочисленные сотрудники, рабочие компании ТОМО, экологи, военнослужащие сосуществовали в режиме постоянного чрезвычайного положения. Шикотан превращался в подобие международной орбитальной станции. С той разницей, что в космосе нет цунами – разве что метеоритный дождь или комета, раз в сто лет. Несмотря на зону постоянной угрозы, ТОМО только наращивала свою деятельность на островах. Желающих работать, как в то время говорили, «под волной» находилось достаточно, жители Юго-Восточной Азии и Европы, авантюристы со всего мира ехали испытывать судьбу и зарабатывать деньги. На остров потянулась бесконечная вереница ученых самых разных мастей и калибров, от принципиальных защитников океана до циничных лоббистов крупных корпораций. Подобный конгломерат людей, кораблей и авиатехники со всех уголков планеты добавлял задач пограничным службам Японии и России.

– Остров у нас хороший, но маленький. Слишком маленький. На Шикотане служба веселее, еще неделю здесь болтаемся, и наконец-то смена.

– У тебя отпуск когда?

– Совсем немного осталось: три недели – и два месяца свободы, от отцов-командиров, вахт, наблюдений, проверок.

– Куда двинешь: на материк, за границу в Тай?

– Нет, на материке делать нечего, компания подобралась – моряки-рыбаки, поедем осматривать достопримечательности Токио. У меня ведь дед японец, хоть и наполовину, – молодой человек после нескольких секунд молчания продолжил: – Никогда еще в Японии не был, сколько раз откладывал, потом да потом. Совместные визиты в портовых городках не в счет, совместное патрулирование тоже. Хочется без спешки и оглядки, прочувствовать, увидеть, как бы сказать… ощутить Страну восходящего солнца.

– Коля, если ты такой весь чувствительный, – пошутил военный, – тебе, может, в Японии поискать скво?

– Скво, Игорь, не ищут, ее встречают; тебе не понять, – собеседник безнадежно махнул рукой.

– Вот я и говорю – встретить, потом будете складывать вместе эти, как их, хокку и танка. По четным танка, а по нечетным хокку или наоборот, как тебе больше нравится.

– Да я смотрю, ты знаток семейной жизни, Игорь.

– Конечно, мне моя всю плешь проела, с утра ямбы, а вечером хореи закатывала. Не сошлись характерами. А хокку я и сам могу. Вот смотри, например, – Игорь решил импровизировать, – весьма недорого, но от сердца:

Лесная чаща, в засаде

Пес и пограничник.

Замок. Граница.

– Да вы, молодой человек, мастер прямо. Какой слог, глубина!

– Минуточку, коллега, вот сейчас танка будет. Эх, жаль, Пушкин не знал японской поэзии, он бы им показал. Так, так, танка про любовь, про твою… Дай сообразить… Нужно про острова, про одиночество, надежду и океан.

– Ну, ты не торопись, хайдзины – японские поэты – вынашивали свои пятистишия месяцами, а то и годами, – в тон товарищу проговорил Николай.

– Или они рождались спонтанно, мгновенный природный импульс, и мозг, совершающий триллион операций в секунду, рифмующий поэмы, вдруг рождал нехитрые строчки, передававшие слушателю состояние души, чувства и мироощущения индивида.

– Может быть, ты после школы пошел не той дорогой? Гуманитарный институт какой-нибудь, литературная карьера? – чуть-чуть серьезнее сказал Николай.

– Поэт – это состояние души; инженер, аквалангист, моряк, эколог, китобоец – каждый из нас бывает поэтом.

– Действительно, верно. Как ты там говорил – родились строки, передающие слушателю чувства и философию индивида в момент времени?

Лодка, люди,

Девушка. Острова.

Любовь случилась

Посреди океана.

Лодка, вернее, небольшое исследовательское судно с международной командой специалистов неспешно приближалось к Анучину – одному из самых маленьких (всего два квадратных километра) островов гряды. На борту судна Маё Мацудо, эколог, тоже сочиняла хокку и танка.

В том было мало странного,

Темы стихов молодых

Частенько похожи.

Название научно-исследовательского судна «Spes» на давно ушедшей латыни значит «Надежда». По замыслу вдохновителей, надежда прежде всего на разумное и доброе начало в каждом человеке, этносе, нации. Мировой океан, бросая вызов северо-восточной оконечности Евразии постоянными землетрясениями, вулканами и цунами, прежде был источником ресурсов, пищи, минералов, морских деликатесов, а в последние десятилетия – еще и бесконечных мегаватт энергии, извлекаемых всеми мыслимыми способами. Крупные компании снаряжали научные экспедиции с самыми разными целями. Международный бизнес мог позволить себе перспективные разработки океанических ферм вблизи островов или на базе огромных танкеров, давно перевозивших нефть между континентами. Все это требовало больших затрат, согласований с министерствами экологии, службами, экологическим комитетом ООН, а еще привлекало множество защитников океана из международных экологических организаций. Специалисты на судне «Надежда» занимались наблюдениями за передвижением китов и дельфинов, изучением сейсмической активности, цунами. Экспедиция судна преследовала вполне банальную цель – предупреждение землетрясений и цунами, дельфины, как считалось, могли выступать в роли предвестников катаклизмов самых разных масштабов. Разумеется, на Дальнем Востоке – в России, Японии, где пограничные службы тесно взаимодействовали друг с другом, – международные экспедиции заранее объявляли о своем присутствии и готовности к досмотру, даже в нейтральных водах. Такое положение сложилось после «инцидента 2033» недалеко от Курильских островов.