Вячеслав Тебенко - Предпоследний шельф. Седьмой пункт

Все замолчали. Все-таки впереди их ждала трагедия. Мацудов обвел взглядом спасателей и добровольцев:

– Могу сказать, что трясло, трясет и трясти будет: Курилы, Камчатка, Япония, теперь вот Сахалин. Единственный выход – это строительство суперсейсмоустойчивых зданий. Лет через десять-пятнадцать вновь будет «движение коры с мощным выбросом сейсмической энергии», и дай бог, чтобы в эпицентре была безлюдная тундра или дикий островок.

– Почему через десять-пятнадцать лет? – поинтересовался ученый.

– Слишком долго я живу на этой земле, – Мацудов отвернулся к иллюминатору. Вновь нахлынули воспоминания.

Среди ночи тревожные голоса родителей, потом его мгновенно подхватили на руки. Едва одетые, они с отцом и матерью выскочили на улицу, там уже было полно до смерти перепуганных людей. Пограничники шли по улице и стреляли в воздух из пистолетов. «Вода, вода идет!» – срывая голос, орал молодой парень в форме. Кто как мог бежали к сопкам, мальчик едва поспевал за матерью. Отец отчаянно колотил в дверь соседского дома; там крепко спали, но звон разбившегося стекла быстро разбудил людей. Через несколько минут поселок промысловиков накрыло огромной волной. Слышались крики людей всех возрастов. Волна с силой сносила бетонные плиты, катера, лодки, потом и жилища. Мальчик смотрел на взрослых: они ничего не понимали, всем было холодно, кто-то убежал от стихии босиком. Кэтсу – отец мальчика – не мог сидеть сложа руки. После удара цунами, оставив семью на возвышенности, он отправился вниз спасать тех, кого еще можно спасти, искать теплую одежду, пищу. Это решение стало роковым для тех, кто отважился спуститься. Бушующая волна вновь накрыла поселок, завершив начатое. Кэтсу пропал без вести, а значит, погиб. Утром океан приносил мертвых. Поселок был разрушен. Люди, проклиная стихию, пытались выжить – помощь пришла далеко не сразу. Кэтсу Мацудо, бывший японский подданный, не был найден. Погибших, что отдавала вода каждый день, хоронили в братской могиле.

До войны Северо-Курильск назывался Касивабара. После того, как этот городок-поселок заняли части Красной Армии, местные жители никуда не делись; часть из них активно включилась в социалистическое строительство на границе Евразии и Тихого океана. Отношения русских и японцев запрещались, однако кто запретит? Складывались смешанные ячейки общества – любовь не смотрит на такие пустяки, как принадлежность к гражданству, особенно здесь, на почти первобытных островах, окруженных стихией океана! Первая репатриация японцев с Курил началась в 1947 году, когда маленькому Ивану не было и года. Правдами и неправдами Кэтсу Мацудо остался в Советском Союзе, сына при рождении записали Мацудовым. Однако едва ли это имело значение, когда позади нелепая война, ты остался жив, встретил любовь, а впереди еще вся жизнь…

Море еще долго выбрасывало домашнюю утварь и трупы на побережье Курильских островов. Оксана, жена Кэтсу, не желала, чтобы вода принесла тело мужа. Он любил только ее, сына и океан. Каждый год в ночь на пятое ноября Оксана зажигала свечу, вместе с сыном они несколько часов сидели и молча смотрели друг на друга. Иван Кэтсуевич Мацудов, будучи человеком взрослым, эту традицию не оставлял в память об отце и погибших во время стихии японцах и русских…

Вертолет летел над Сахалином к месту трагедии. Пошел снег, холодало; опытный поисковик понимал, что там, под завалами Нефтегорска, кто-то умрет от переохлаждения до прихода помощи. Операция станет одной из самых сложных за время его службы, не столько в техническом, сколько в моральном плане. Иван Мацудов еще раз посмотрел на спасателей и добровольцев: «Выдержат не все – одни молча замкнутся в себе, иные сорвутся в истерике, и те, и другие покинут место происшествия до завершения спасательных работ».

– Ну вот, видишь, с краю мужчина – это Борис, геофизик из академии наук, следующий в форме – наш коллега, пограничник дядя Коля, он потом еще к нам приезжал, – офицер пальцем листал экран айфона. – Здесь они уже покидают место трагедии: на лицах только боль и печаль, вот дед мой Иван Мацудов – после Нефтегорска он ушел из МЧС.

– Да… А с городом этим что – не стали восстанавливать?

– Нет, восстанавливать было уже нечего: блочные дома полностью разрушены, из трех тысяч жителей поселка больше двух тысяч погибло. Построили мемориальный центр.

– Это в каком же году случилось, а?

– Нас с тобой еще не было, – быстро сказал офицер. – В ночь на 28 мая 1995 года, уже, считай, сорок пять лет прошло, в День пограничника беда пришла.