Андрей Максимов - Чужие дневники. Часть I. Трое в мире. Несколько дней из жизни поколения 2004-х

Однако в это утро что-то явно было не так. Ещё гаже становилось Егору от того, что в сознании упорно свербила вчерашняя гадкая мысль о возможной причастности Жанны к Марининому «наваждению». Даже сегодня мысль не желала уходить; она проснулась вместе с Егором и стала напоминать о себе неотвратимо, с завидным и омерзительным, как и она сама, постоянством. Егор подошёл к Марине и обнял её.

– Я ведь тебя очень люблю. И не могу представить себе жизни, в которой нет тебя. Но – пойми, пожалуйста – вчера мне стало действительно страшно. Я ведь боялся, что на этом – всё. – Дальше Егор говорить не мог; слова иссякли, хотя он чувствовал, что шли они скорее из сердца, нежели с уст. И, словно выговорившись полностью, сердце замолчало.

Егор легко, будто боясь спугнуть, коснулся своими губами щеки Марины и прошептал:

– Я пойду, ладно? Зайду вечером.

По дороге домой Егор думал. А что, если и правда Жанна каким-то образом причастна к вчерашней истории? Хотя, конечно, допустить такое можно было только в кошмаре или бреду. Жанна и Марина никогда не встречались – более того, они и не знали о существовании друг друга. Поэтому Жанна и не могла рассказать Марине ничего такого, что стало бы причиной внезапного, неожиданного и тем страшного взрыва, последствия которого Егор вчера ощутил в полной мере. Из раздумий Егора вывел Коля; он подошёл откуда-то сбоку и похлопал по плечу, так что Егор, погружённый в свои мысли, чуть не умер от страха. Коля был человеком, с которым Егор познакомился совсем недавно – на какой-то вечеринке, посещать которые, впрочем, не любил, а пришёл просто из вежливости и чтобы отвлечься от опостылевшей, как казалось Егору, ежедневной суеты. И каждый раз, встречаясь с Колей после той вечеринки, Егор отмечал про себя, что они удивительным образом схожи. Настолько близкими оказались их интересы, и настолько одинаково они порой думали, что, казалось, в прошлой жизни были они с Колей одним целым – и по какому-то недоразумению в этой жизни оказались двумя людьми, живущими в разных частях города.

– Привет. Как дела? – спросил Коля, с лица которого никогда не сходила жизнерадостная улыбка – он, казалось, настолько любил и этот мир, и людей вокруг, что не существовало причины, способной это его жизнелюбие поколебать либо разрушить.

– Да так… По чуть-чуть, – в отличие от Коли, Егор таким жизнерадостным не был – правда, и у него особых причин быть чем-либо недовольным не имелось. Хотя именно в этот момент он был всерьёз обеспокоен вчерашним монологом Марины и, само собой, возможными негативными его последствиями для их отношений.

– Ясно. А то я тебя пригласить хочу. В воскресенье у меня собраться. Часам к четырём подходи.

– Хорошо, – Егор уже знал, что придёт. Ему было как воздух необходимо общение с людьми, большую часть которых он, правда, видел только на таких вот спонтанных вечеринках – но которые тем не менее говорили порой весьма умные вещи и тем самым, не сознавая того, давали Егору советы, как поступить в той или иной ситуации.

– Я приду. А Марину можно с собой привести?

– Конечно. На этом они и расстались. Коля пошёл к себе домой, а Егор – просто бродить по улицам. Почему-то со вчерашнего дня ему стало нравиться вот такое бесцельное хождение по улицам – может, потому, что помогало сосредоточиться и погрузиться в себя целиком? Погружаться в свои мысли Егор начал давно – с тех пор, как в его жизни появилась Марина. Такое общение с самим собой посредством своих мыслей настраивало на нужный Егору оптимистический лад, помогало выстроить правильную линию поведения. А сейчас Егору просто нужно было подумать. Поэтому он и пошёл куда глядят глаза.

Едва Егор пришёл домой, раздался телефонный звонок. Телефон словно ждал, когда Егор зайдёт, чтобы настойчиво и требовательно заявить о себе. Егор снял трубку и своим обычным бесцветным голосом, не дававшим собеседнику никаких шансов и возможностей угадать его настроение, сказал:

– Слушаю.

– Привет, я так давно тебя не слышала, – раздался на том конце провода такой родной, до боли знакомый голос, что сердце Егора сжалось в груди и, казалось, перестало биться – настолько Егор боготворил этот голос; и настолько же его боялся. Он даже не решился напомнить Жанне, что это самое «давно», о котором она говорит, было только вчера.

– Ты свободен? Я хочу зайти – я соскучилась.

– Лучше я к тебе, – прошептал Егор, в этот самый миг почувствовав, что привычная манера разговора его оставляет – голос предательски дрожит, переходя местами на еле слышный почти священный шёпот.