Валерий Свешников - Держать марку!

Мне надо было лишь поддерживать уровень воды и давление пара в котле, то есть, стоя на месте, «держать марку» – вот и все. Паровоз заправлен «под завязку» водой и мазутом, но неподвижен. Так что мне надо только следить за приборами. Первый раз я сидел на месте машиниста и.. читал книгу. Я же не еду по путям. В кабине тепло, чисто и светло.

От вопиющего безделья к утру меня начало клонить в сон. При такой редкой ситуации бороться со сном довольно легко. Я вышел на улицу, обошел машину и погладил паровоз, как бы прощаясь с ним.

Вахта-то моя последняя, скоро в армию, а что дальше будет – никому неведомо. Но уж точно, если вернусь сюда после армии, то вместо паровозов уже будут бегать электрички. Паровоз на мои слова прощания ничего не ответил, а только попыхивал паром.

Мысленно распрощался я и с ночной работой. За короткий период «паровозной поры» я понял, что во второй половине ночи, да еще и при однообразной обстановке, меня начинало неудержимо клонить ко сну. А бороться с ним я так и не научился, и даже не знал, как тренировать себя. Интересно бы взглянуть одним глазком на тренажеры для такой тренировки.

На этот раз сон развеялся от небольшой прогулки вокруг паровоза, да и время уже подходило к семи часам утра, так что до конца смены оставалось совсем немного.

В восемь часов придет сменщик, и на этом закончится мой вклад «в строительство светлого будущего человечества» на Горьковской железной дороге. О дальнейшей судьбе я не задумывался, так как впереди маячили три года армии.

Я открыл окно со стороны депо, и ждал, когда мой сменщик появится на горизонте. Но вдруг вместо сменщика мимо паровоза прошла красивая девушка, которую за полгода работы ни разу не видывал ни в депо, ни в его окрестностях. Шла она явно в депо и, похоже, на работу. Где были мои глаза, да и где был я, почему ни разу мы не встретились.

Все, что я мог сделать, это подсвистнуть по традиции, то есть сделать два приветственных коротеньких свистка – ту-ту. Она оглянулась. Я естественно, спросил: «Как тебя зовут, красавица?»

– Таисия, а что?

– Где ты прячешься, Тася, почему ни я, ни мои друзья тебя не видели?

– Ничего я не пряталась. Я даже видела тебя на танцах, да и в субботу тоже пойду.

– В субботу, считай, я уже в армии буду.

– Ну, тогда после армии приходи.

На том мы и расстались. Точнее, неведомая Таисия вошла в депо, а я остался ждать сменщика. Он явно запаздывал.

А у меня появилось время и повод задуматься о смысле таких случайных встреч и расставаний. Почему кто-то неведомый чаще устраивает такие встречи, когда нет возможности продолжения дальнейших отношений, хотя память о них остается. В чем смысл этих случайных событий?

В то наше «паровозное» лето большая часть молодежи вечерами встречалась в центре поселка железнодорожников. Там прямо на площадке перед дворцом культуры проводились танцы. Обычно собиралась такая толпа, что народ танцевал, почти не перемещаясь по танцплощадке. А еще говорят – в тесноте – не в обиде.

Эта короткая встреча с таинственной Таисией и размышления о ней оборвались с приходом сменщика.

Но почему-то сохранилась долгая память о ней. Она меня согревала довольно долго, но потом я переключился на другие хлопоты, проблемы и интересы, и вроде бы, забылась та случайная краткая встреча.

Но однажды Таисия мне даже приснилась, она ласково произнесла: «Ты согревал нас, вот и я тебя согрею». И… тут прозвучала команда: «Рота, подъем!».

После этого Таисия больше не снилась. Не зря девушки не любят военную дисциплину и муштру.

Вот, наконец, и закончилась ее торговля и, считай, ее первая ярмарка! Александра облегченно вздохнула, перекрестилась и почему-то потерла ладони друг о друга – ведь торговля удалась.

Вологодские кружева опять пользовались успехом. Особенно быстро ушли как раз те образцы, которые по совету ее молчаливого мужа, изготовили перед самой ярмаркой.

В тот раз муж – Александр – предложил в контуры белоснежного узора вплетать не только черную нитку, но и оттенять ее серой нитью. После нескольких проб поняли – действительно, получилось красиво.

Почему-то именно те кружева понравились какому-то московскому купцу, и он купил большую партию. Саша даже решила обсудить это дома, в спокойной обстановке вместе с любимым Сашкой. Он всегда удивлял своим молчанием. Нет, не молчанием, а, пожалуй, какой-то сосредоточенностью, когда любой шум мешает думать.