Алина Полякова - Мой ужасный одноклассник. От врагов к друзьям, от друзей к возлюбленным

– А что там? – спросил я, на что она повела глазами как бы «Открой, увидишь».

Но открывать я не хотел и лишь протер рукавом запыленную дверцу. Увидев что-то непонятно красное и бесформенное я испугался отскочив к стенке. В то время как та усмехнулась.

Когда она открыла шкаф я зажмурился, ожидая зловещего, но услышал лишь звуки ударившихся друг о друга банок. Открыв глаза я увидел что сердце в банке.

Испуга было куда не куда, отскочив на два метра от беды подальше, я стал орать на весь дом. Настя подбежала ко мне и закрыла рот.

– Ты что творишь? Ты нас сейчас сдашь! – сказала она и убрала руку, когда я успокоился.

Подойдя к шкафу Настя взяла пару банок и переставила, оставив лишь одну у себя на руках. Я медленно подошел к ней, так как не переношу органы, посмотрев на полки я заметил странные надписи.

– А что здесь написано? – спросил я.

– Это латынь, – ответила она.

– А как это все…? – не успел я договорить, как она ответила.

– Формалин, – Настя всегда опережала мои мысли.

– А где…?

– У меня же мама доктор.

– И она не против?

– Нет, – заметив, что меня от всего пейзажа шкафа меня воротит, она сказала.

– Мне тоже иногда противно, – она закрыла шкаф, на что я выдохнул с облегчением, – Но если такова судьба и твоя будущая профессия… – остановилась, – Ладно. Забудь. Пошли на кухню.

– Так все же, на счет чего ты хотела со мной поговорить? – спросил я.

– Что с тобой вчера случилось? Я не верю слухам, ты не мог такого сделать, расскажи, – поставила на стол две кружки чая.

– Но… но я даже не помню что вчера было, – я паник головой, – А что за слухи?

– Ну. Говорят что ты заперся в классе, разрезал вены, и что Артем тебя пытался остановить.

– Я все равно ничего не помню.

– Но ты же не мог сам этого сделать, тебя же воротит от крови, от этого запаха, от вкуса…

– Я не помню, но я не мог… или… нет, я же трус.

– Даже если трус. Главное, что это не ты сам сделал, – она достала печенье.

– Держи, – я взял несколько штук и начал зверски поедать их в прикуску с чаем.

Мы еще долго разговаривали, после чего я пошел домой с каким-то облегчением, со спокойствием.

Все тот же гнусный день, но я не жалуюсь на жизнь. Маленький сквозняк идущий по полу, свист с окошка, чья-то тихая болтовня в классе, заледеневшие листья еще не опавшие с деревьев, маленький снежок, через пару дней – зима.

Казалось бы все хорошо, но что-то щекотало меня за нос и приближался какой-то странный, но знакомый запах. Формалин. Все ближе и ближе, вдруг в дверь кто-то постучал. В класс зашла Настя. От нее так и несло ужасным раствором, но к счастью только я знал чем пахнет и от кого, остальные подумали что это из соседнего кабинета химии.

Урок пролетел незаметно. Мне было интересно, почему от нее несло Формалином?

Выходя из класса, я схватил ее за руку, на что она прошипела.

– Чего тебе? – кинула та.

– Почему от тебя сегодня пахнет этой жидкостью? – спросил я, все еще держав ее за запястье.

– Отпусти меня.

– Что с тобой? – сказав это я медленно завернул рукав ее свитера и увидел бинт, ужаснувшись я отпустил ее руку.

– Ну подумаешь, – стиснула рукав на места происшествия, – Порезалась, нечаянно.

– Нечаянно? – крикнул я.

– Да, такого не повторится.

– Я уверен, смотри. И всё же почему от тебя пахнет Формалином?

– Просто облила им запястья.

– Не больно?

– Нет. Я привыкшая.

Спустя два урока я был варенный как муха, точнее как слон, ведь из мухи делают слона. Этот Артём по-прежнему действовал мне на нервы. Всё время не сидел на месте и вертелся. Проходя на уроке новую тему, я уже засыпал. Наконец звонок. Когда все вышли из класса я остался один, хотя нет, со мной был этот придурок. Он подошел ко мне и прижал к стене.

– Отпусти меня, не время шуток, мне домой пора, – сказал я клонясь в сон

– Не пущу! – сказал он ласково и положил левую руку на стену, на уровне моей головы, тем самым преградив мне путь к двери.

Я смотрел в его карие глаза, что-то переплеталось у меня в голове. Я вспомнил.

– Я вспомнил, – тихо сказал я, – Это ты, паршивец… Ты сотворил это со мной! – крикнул я, – Ты идиот, придурок, – кричал я, – Паршивец, дерьмо, идиотина, – я не затыкался, и естественно это слышал весь коридор, и чтобы хоть как-то меня заткнуть, он взял меня за больную руку, сжал, и прикрыл рот рукой

– Успокойся, – тихо произнес он, в то время как я и не думал умолкать. Приблизившись ко мне он шепнул мне на ухо, – Моя любовь коварна, я погубил всех кого любил, – после этих слов я резко замолчал. Он убрал руку и коснулся своими обветренными и ссохшимися губами мои, нежные и мягкие. После чего сказал: