Герш Тайчер - Стекольщик

Секс и эротика должны составлять изрядную долю любой современной книги. Как читатель, я очень требователен к прозе. Однако в моём рассказе, к моему огромному и глубокому сожалению, этому правилу следовать не смогу. В мой школьный период, в СССР в 60-х годах прошлого столетия, и даже позже я никогда и никакого секса не имел.

То, что в моём рассказе не будет никакого секса, я как-то переживу, да и читатель перебьётся. А того, что в школьные годы я не имел никакого секса, не могу простить ни себе, ни девушкам в Черновцах, и особенно той, у которой родители уехали на целый день, оставив ей квартиру. Ну, а насчёт эротики мысли разные, конечно, были, но я их сильно стыдился и считал пороками своего извращенного индивидуального характера.

Я Соломон Абрамович Глейзер, и мой рассказ начинается с города, в котором я родился и который очень люблю. В этом нет и не может быть ничего удивительного. Думаю, что подавляющее большинство людей любит город, в котором они родились, и свои рассказы начинают с этого. Мои родители и бабушки с дедушками родились в Бельцах и очень любили Бельцы. Когда после войны они вернулись в родной город, нашли его сильно разрушенным и были вынуждены переехать в Черновцы.

Город Черновцы имеет свое лицо. В отличие от всех городов, в которых я долго жил или посещал на короткое время в Европе, Америке и в Азии, только Черновцы имеют свое лицо. Даже в сравнении с похожими городами, как Львов и Одесса, у Черновцов есть свое лицо, а у других своего лица нет. Мостовые, выложенные булыжником, кривые улицы с крутыми подъемами и спусками, разнообразные дома и домики, жестяные крыши и разношерстные горожане – всё вместе взятое и составляет лицо города Черновцы. Как удивительно: в какой бы точке города вы ни находились и в какую точку вы ни смотрели бы, всюду были видны прекрасные черты черновицкого лица.

Зимой Черновцы часто укутывались снегом, пахли сыростью и вековой плесенью. Летом клумбы города были усыпаны цветами, пестреющими днём и благоухающими ночью. Осенью в Черновцах все аллеи в парках застилались красно-желтым ковром опавшей листвы, который неповторимо и нежно хрустел под ногами. Весной природа в Черновцах оживала и цвела. Особенно торжественно и многообещающе цвели фруктовые деревья. Многие из них начинали цвести до того, как появятся первые листки. Как будто природа хотела растянуть удовольствие цветения, и в результате разные деревья цвели в разное время.

Месторасположение фруктовых деревьев в Черновцах, по крайней мере, в центральном районе, было мне хорошо известно. Как хороший хозяин в украинской деревне, я знал состояние всех фруктовых деревьев на любом этапе их годового цикла. Самая вкусная и мясистая вишня была на углу, справа от Резиденции. 1 1 Резиденция митрополитов Буковины и Далмации, главная достопримечательность города Черновцы. Слева от Резиденции на углу был Поповский сад. Отличался он огромным деревом черешни. Даже в сезон черешня была горьковатой и оставалась нетронутой ни людьми, ни птицами. Был очень короткий промежуток времени, когда ягоды были переспевшими и сладкими, до того, как птицы успевали их съесть. По этой же улице можно было спуститься метров сто до Третьего сада. Там были алыча, слива и вишня.

Напротив Третьего сада был жилой дом, справа от которого было персиковое дерево, а слева – абрикосовое. За всю мою жизнь в Черновцах мне не удалось съесть или даже увидеть на этих деревьях спелый фрукт. С приближением сезона созревания я почти ежедневно пересчитывал фрукты и пробовал их на мягкость. Когда я видел, что приблизительно половина фруктов уже съедена, я тоже начинал есть их, не смотря на степень спелости.

Если от Третьего сада идти ко мне домой кратчайшей дорогой, на полпути был скверик с бассейном без воды. Я живой свидетель того, что однажды вода там была. К сожалению, через несколько дней, даже не недель, все дети в нашем районе стали чесаться – и воду из бассейна выкачали навсегда.

Там, возле бассейна и вдоль улицы Университетской, были грушевые деревья, а под ними бочка с квасом. В начале 60-х годов лишь несколько семей в нашем районе имели холодильники, и еда покупалась для потребления, а не для хранения. Поэтому квас покупался незадолго до обеда, создавая длинные дообеденные очереди. В другом углу скверика, тоже вдоль улицы Университетской, были два деревца шелковицы. Думаю, что не многим было известно об этом кладе. В сезон плоды шелковицы не поспевали все сразу, и я почти каждый день наведывался туда, съедал спелые и оценивал, когда вернуться за следующей порцией.