Катерина Дунаева - Что скрываешь ты? Вспомни

В один из солнечных дней, а процентное соотношение солнечных дней к пасмурным в этом городе ровняется семьдесят к тридцати, я играла в дальней комнате дома со своими куклами, бусинками, пуговками и прочими безделушками, в которые, по мнению родителей, положено играть настоящей девочке. Мне было около пяти лет, если память не изменяет.

Надо сказать, у нашего дома очень необычная планировка, он был разделен на две части: в первой жили мы, а вторую использовали только по приезду гостей. Такое разделение крайне выгодно, особенно когда гостей всегда много и временами они совсем не желательны.

Именно в половине для размещения гостей я проводила большую часть времени, так как она была самой солнечной.

В одной из двух комнат стоял огромный шкаф из ореха, ранее произраставшего на нашем участке, шкаф был сделан руками моего прадеда много лет тому назад. В этом произведение искусства бабушка Тося хранила всякую всячину: нитки, клубки пряжи, лоскутки, пуговицы и, на мою беду, лекарства.

Я очень любила лазить в нем, там всегда можно было найти что-то интересное и необычное, что-то, что можно применить в игре. В этот день мое внимание привлекла коробочка с разноцветными конфетами. Они были интересных форм и разных размеров, а палитра заставляла глаза разбегаться. Самыми яркими были маленькие круглые розовые конфетки, которые я незамедлительно решила продегустировать.

Заглотив приличное количество, я разочаровалась во вкусе спрятанных бабушкой конфет и потеряла всякий интерес к коробочке.

Спустя некоторое время меня начала одолевать жажда больше похожая на безумие. Никогда в жизни не хотелось пить так сильно. Только человек, заблудившийся в незнакомой местности и блуждающий там неделю без воды и еды, мог понять меня в те минуты. Если б я знала в том возрасте о великом походе Иисуса по пустыне, то обязательно проассоциировала бы свое состояние с данным событием. Возможно, тогда мне удалось бы более красочно описать прабабушке свою жажду, и правильные меры были приняты чуть ранее…

Но не знав слово «безумие», истории с сыном Божьим и прочих красноречивых фраз, я отправилась к бабушке Тосе с просьбой о чае.

Пока вода закипала, жажда усилилась и я не придумала ничего лучше, как выпить заварки. С какой же великой радостью я пила эту терпкую, горькую и густую воду, будто это была дефицитная в те времена «Кока Кола»!

Разумеется, бабушку слегка удивило такое поведение ребенка, но особого значения она не придала, зная мою легкую придурковатость и извращенный вкус в вопросах еды. Затем мы пошли на балкон и уселись в шезлонг, сделанный моим прадедом все из того же ореха.

Слушая рассказы родителей о мебельных творениях из этого чудесного дерева, невольно задаю внутренний вопрос: почему же мы не поселились жить в этом растении, и не вело ли оно в самые небеса, где, согласно легендам и сказкам, находится страна великанов?

А если серьезно, то шезлонг служит нам верой и правдой до сих пор.

Под теплым южным солнцем в объятиях бабушки я стала проваливаться в сон, в тот губительный сон, который мог оставить от «хомячка» только воспоминания.

Воспоминания никогда не отличались благонадежностью. Прошло бы каких-то сто пятьдесят лет, и уже никто не вспомнил обо мне. Все в этом мире исчезает, и мы, когда-нибудь исчезнем из него навсегда… Но Цой и рок всегда будут живы, не бойтесь.

Как обстояли дела дальше, и что заставило бабушку заволноваться, позвонив в скорую помощь, я не знаю, вокруг была только темнота. Потом в этой темноте появилось свечение фонаря и вой собак где-то очень далеко, а затем прорисовался силуэт человека сидящего на кровати. Он казался невольно вписанным в окружающую действительность, безумное одиночество и тоска исходили от него. Глаза не могли сфокусировать, существует ли этот силуэт в действительности или это игра воображения.

В тот момент, как у всех нормальных людей, к коим я себя причисляю, в голове был только один, но очень важный вопрос «Где я?». После первых моих звуков, силуэт вприпрыжку понесся ко мне, конечно же, это была прабабушка, которая ждала возвращения внучки у кровати.

В те далекие годы, мне не удалось разделить с Тосей всей радости, которую она испытывала в минуты моего пробуждения. Да я и не смогла понять, что вообще произошло, и как могла закончиться для «хомячка» дегустация розовых конфеток, которыми оказались таблетки от давления. Зато до сего дня, где-то далеко в голове, лежит глухая ненависть к розовому и блондинкам, так как они являются бессознательной ассоциацией с этим губительным для меня цветом.