Елена Маттис - Счастья нам, девочки! Обо всем понемногу

Вопрос вполне резонный. Аллусику всегда требовалось время на «поразмыслить и переварить». Мы сгорали от любопытства, но изображали понимание.

– Написал мне один тип из Швейцарии, – Аллочка тянула кота за хвост, а мы терпели и ждали продолжения. – Ну старый он, девчонки, старый! Шестьдесят ему, тридцать лет у нас с ним разница!

Такой взрыв эмоций абсолютно не соответствовал стилю нашей флегмы-подруги. Нда-а, если уж старше Валеры Михалыча…. Эта информация действительно требовала переваривания.

– Аллунчик, мужчины ведь иногда хорошо сохраняются и в этом возрасте ещё ого-го какие, – промямлила я неуверенно, предпочитая не конкретизировать мысль об «ого-го». – Покажи фотографию, может, там всё не так страшно?

Аллочка молча протянула нам фото и письмо на немецком, в котором она поняла только цифру шестьдесят, решив, что это про возраст, и Schweiz – Швейцария.

– Переведи, будь другом, – смотрела она на меня с надеждой. – Вдруг я всё неправильно поняла, и это не то, что я думаю?

– А что же тогда? Вес что ли? Тогда ещё интереснее, – подала голос противная Дашка.

– Молчи уже. У меня валерьянка закончилась, – пихнула я подругу в бок.

Дарья поняла и послушно проглотила следующую фразу, готовую вот-вот сорваться с её острого язычка.

– Так, посмотрим, что нам тут пишут, – начала я бодро, всё ещё надеясь на чудо. – Меня зовут Пауль, мне шестьдесят лет…

Аллочка обречённо вздохнула.

– Я ни разу не был женат, но надежда иметь семью и детей не покидает меня… – я невольно сделала паузу, а Аллочка всхлипнула.

– Так они ещё и детей желают! Ой, держите меня, не могу больше! – Дашка схватилась за живот, буквально рыдая от смеха.

– Аллусик, вот видишь, я же говорила про «ого-го»! Значит, «там» у него всё в порядке! Да и ты ведь тоже детей хотела! – я изо всех сил пыталась сгладить ситуацию, но куда там!

Заразительное хрюканье Дашки сыграло свою роль. Я больше не могла держать себя в руках. Глядя на меня, захихикала и Аллуська. Теперь мы катались по полу и без зазрения совести хохотали втроём, а с фото на нас печально смотрел моложавый дедушка Пауль. Были ли его волосы седыми или просто светлыми, оставалось для нас черно-белой загадкой. Пока.

И всё же наша, как всегда, незабываемая встреча оказалась весьма плодотворной. Подытожив имеющуюся в нашем распоряжении информацию, мы пришли к следующему результату: у меня – три «жениха», два приличных, и один – резерв на всякий случай. У Аллочки – один воздыхатель, по причине зрелого возраста временно определённый в неприкосновенный запас. Неохваченной вниманием зарубежных принцев осталась пока только Дашута, но кто сказал, что наша умница в ближайшее время не будет завалена письмами претендентов на её руку и сердце? Как бы там ни было, пребывая в состоянии гордого одиночества, Дарья сохраняла свойственные ей рассудительность и спокойствие. Америка – не Европа, письма идут дольше. Будет и на её улице праздник.

– Нет, Людмила, и это наша с тобой дочь! Не знал бы точно, что моя, так решил бы, что Борькина! Его счастье, что он в то время, как мы с тобой её завели, ещё под стол пешком ходил! Ух-х-х!

Папин гнев был, как всегда, силен и справедлив, но недолог. В такие минуты мама превращалась из Люсеньки в Людмилу, а мы с братом посматривали на часы, зная, что наш родитель просто не в состоянии долго кипеть. Как электрический чайник: пар выходил, а согревающее тепло оставалось.

Мои родители любили друг друга до сих пор – большая редкость для нашего времени. Заводная, симпатичная хохотушка Люся, от которой мне по наследству достались лёгкий характер и ямочки на щеках, заметила высокого блондинистого Володю на первой же лекции первого курса мединститута. Мама любила рассказывать об их знакомстве, с удовольствием вспоминая и заново переживая счастливый день, подаривший ей папу.

– Он был такой красивый, высокий! А его улыбка, Маруся! Потрясающая, волшебная: от глаз и до кончиков ушей! Никто в мире не улыбается так, как твой отец! Я ведь совсем «сопливая» была, не дружила даже ещё ни с кем, а увидела его и, как током ударило, всем своим существом почувствовала: это моё, я просто не смогу без него, представляешь? – мама улыбнулась. – Вот я и решила: надо брать, пока другие такое чудо не заметили и не увели!

Я не могла удержаться от смеха, представляя, как мама «брала» папу. Кстати, об этих подробностях она почему-то предпочитала умалчивать. Как бы там ни было, кульминацией их любви к концу студенчества стал мой брат Кирилл, a через пять лет на свет появилась я.