Татьяна Буньковская - Миолантия

– Вы хотите сказать, что мне этого не избежать? И я превращусь в Дракона? – я не мог слушать это, не желал, не принимал этих слов и хотел чтобы этот человек замолчал, но он сказал такое, от чего я ощутил себя умершим уже сейчас.

– Это вопрос нескольких недель.– кивнул головой невозмутимый старец, который уж было понравился мне, но после этих слов я ненавидел его.

Он говорил так спокойно и безмятежно, словно поведал о чем-то обыденном, не стоящим внимания и я поначалу подумал, что он смеется надо мной. Но затянулось молчание и здравый смысл говорил мне что я – таки превращусь в дракона хочу я того или нет. И волосы на моей голове стали дыбом! Последняя надежда на спасение от внезапной напасти умерла в один миг. Никто не смог бы понять, что я испытал в тот миг и сказать, что это был крах моей личности ничего не сказать. Я не был бы таким опустошенным, даже если бы начался Конец Света.

– Никому не дано прожить чужую судьбу.– продолжил старик, – А тебе выпала такая судьба, которую ты сейчас проклинаешь и не принимаешь, потому что только ты можешь с ней справиться. Значит, тебе такой путь нужен, чтобы исполнить замысел этого Мира. Смирись.

Я слушал его вполуха и чувствовал, как мои глаза застилают предательские слезы, которых я обычно всегда стыдился, ведь за мою такую чувствительность меня часто дразнили. Но теперь мне было все равно, меня не смущали даже эти взрослые мужчины напротив и не интересовало что они обо мне подумают. Никто из них не станет драконом, а я должен! А ведь мне еще только 15 лет! Это было несправедливо, жестоко и я, еще не начав жить, уже становился тем существом, кого презирал больше всего в этом мире. Лучше бы я вообще не рождался, чем иметь столь печальную судьбу…

Тут я почувствовал прикосновение к своей ладони, которая на тот момент обессиленно лежала на моем колене, и тут же взглянул на худенькую бледную ручку той самой девочки, сидевшей рядом со мной. Я взглянул на ее лицо уже при свете костра и замер, едва заставив себя не отшатнуться. Правая щека этой девочки и часть виска были покрыты шрамом от ожога. Это не было так отвратительно и безобразно на самом деле, но впечатлял контраст этих увечий к миловидности и красоте их обладательницы.

Она имела правильные черты лица, большие голубые ее глаза были похожи на драгоценные камни, поблескивающие в полутьме длинных густых темных ресниц, а небольшие, но полные малиновые губы казались нарисованными. Несмотря на ее излишнюю худобу, было видно, что девочка эта – настоящая красавица с лунными длинными волосами и на простолюдинку не походила совершенно, хоть и была одета в бедное простое шерстяное платье, видавшее виды. Впервые я задался вопросом: что это за люди вообще такие?

Они все были, кроме того, что молчаливы, необычайно спокойны и держались с каким-то странным достоинством, которое нельзя было не заметить. Я всегда жил среди простого народа и никого другого не видел. И лишь заезжие чужаки и торговцы разбавляли мой быт, однако и они были вовсе не такими, кого я лицезрел перед собой в данный момент.

Девочка не обратила внимание на ужас в моих глазах от этих шрамов на ее лице, она попыталась мне ободряюще улыбнуться и сказала:

– Меня зовут Шамиль. Хочешь, я буду твоим другом?

Я не нашел слов, чтобы что-то сказать, я бы ляпнул что-то глупое, но нашел единственный выход и кивнул в ответ.

– Мы все здесь собрались случайно.– продолжил седобородый старик.– Но стали одной семьей. Я здесь давно проживал, можно сказать, с молодости сюда приходил, мне очень интересны были драконы. Причину, по которой я сюда попал, тебе раскрою, Ауян, когда ты будешь способен слушать и услышишь послание мое к тебе. В этих краях живут еще две таких «семьи» И Страна Драконов стала для нас домом. Это – единственное место, где мы можем ощущать себя в безопасности.

– Хотите сказать, что здесь поблизости живут драконы? – спросил я.– Рядом с вами? И они не трогают вас?

– Они не только нас не трогают, но еще и охраняют наши скромные жизни. Видишь ли, каждый из нас попал сюда не по своей, конечно, воле, но гонимые своими соотечественниками.

Я с непониманием уставился на него. Если честно, в тот момент мне сложно удавалось включать мозги и рассуждать, да в тот момент я и не мог себе представить, что люди могли изгнать из своего общества себе подобных. В моем городе с преступниками поступали согласно законам. Либо сажали за решетку, либо казнили. Но мой народ, по моему глубочайшему убеждению, обладал добротой и готов был к эмпатии. У меня от тоски сжалось сердце, когда я вспомнил край, в котором вырос, своих друзей, старшего брата и свою нежную матушку. Я не мог представить, чтобы меня выгнали те люди, которые знали меня с детства.