Олег Ока - Куклы, на выход!

– Почему на каждой собаке висит призыв к всеобщей добровольной вакцинации, как панацее от пандемии, – удивился Дэлл, – Дождись эликсира жизни, таблетку проглоти и будь здоров. Если разрешат.

Но пока он задвинул сей факт в сторонку, видимо, чудесные таблетки имели тот-же срок действия, что и всесильная вакцина, то-есть, проблематичный. А скорее, всесильные фармкомпании дают им отлежаться, чтобы освободить склады от залежей чудо-вакцины. Следующим нонсенсом был слоган:

– Суд Нью-Йорка запретил вакцинацию детей и молодёжи.

Это уже было похоже на тот самый прорыв, ведь появился претендент в обход мировой фармацевтической мафии! Статью Дэлл пробежал автоматически, но тщательно, профессионально отмечая знаковые моменты: – «…событие, которое может стать поворотным в борьбе с «вакцинационным беспределом»… Подписано решение тремя авторитетами, членами суда из штатов Нью-Йорка и Нью-Джерси.

.. называют вещи своими именами и показывают, как мыслят люди, заботящиеся о будущем народа, а не о своей карьере или подношениях от фармацевтических компаний.

.. большинство врачей в медицинской практике вообще не являются экспертами в этих вопросах, и, исходя из нашего опыта и, как хорошо известно, они просто пересказывают информацию о Ц-вирусе, предоставленную им Национальным Комитетом здравоохраны (NСH) … Они продемонстрировали нам огромную опасность и вред, присущий этой новой технологии… как правительственные агентства и фармацевтические компании отрицают этот факт и как они скрывают данные, что очень затрудняет осознание общественностью серьезных побочных реакций и смертности, выпавших на долю стольких людей, получивших инъекции. Мы также узнали, какими способами они скрывают указанную информацию: предотвращая распространение информации о вреде для здоровья и смерти в СМИ или в Интернете… И самое главное – мы слышали, что существуют проверенные и простые лекарства, которые успешно справляются с этим заболеванием, однако правительственные органы отрицают это и даже объявили указанные лекарства вне закона, делая всё возможное, чтобы способствовать страху, а не здоровью – несмотря на то, что они сами знали, что используемые лекарства наносят ощутимый вред…»

Это уже была бомба, мнение высказал не жулик и шарлатан, лауреат липовых наук мэтр Хинзбёрг, или дилетантка Наташа Патерфильд, это были серьёзные государственные деятели, несущие полную ответственность за каждое своё слово, и они, без сомнения, будут услышаны мировой общественностью.

– Неужели это начало? – думал Дэлл, прыгая через три ступеньки. – Или это только конец начальной поры? И я хорош, писатель-отшельник, монах Шао-Линя, проморгал конец человечества! Оруэлл увидел его сто лет назад, а я под носом не учуял!

***

Дэлл родился в этом доме, и уже тогда этому дому было лет двадцать, и уже тогда дом, как и ещё пять или шесть, назывались – доходные дома мадам Сучак. Саму мадам Дэлл за всю жизнь видел всего раза три, издали, а платежи за проживание собирал сморщенный человечек, всегда в сопровождении охраны из двух мордоворотов с квадратными челюстями, с большими пистолетами и шевронами охранных фирм на рукавах. Человечка звали Скарабеем, был он ростовщиком, спонсирующим мадам в её убыточном бизнесе, и лет ему было больше, чем Европе. А сами дома были плохими, с отхожими местами во дворах, там-же находились и скважины с водяными насосами, и сараями для всякого барахла и складирования дров, ибо отапливались квартиры обычными печками. Впрочем, говорят, что эта территория уже выкуплена некой строительной корпорацией, и в любой момент нужно ждать выселения. Также говорят, что сия компания строит для местных жителей новый микрорайон где-то на Чортовых болотах, куда зимой надо добираться на упряжке собак, и там нет никакой инфраструктуры. Эти вести Дэлла мало трогали, у него было жильё в городе, и ничто материальное его здесь не держало.

Конечно, квартира Дэла была оборудована и обогревателем с кондиционером, и мощным кухонным комбайном, и ванная с душем и паром присутствовала, не говоря уже о горячей-холодной воде. Дэлл не хотел съезжать из этого дома, может быть из-за детских впечатлений, потому что воспоминаний о детстве почти не было, может быть, из-за окружающей тишины, между домом и рекой качала кронами рощица сосен, и вода текла прозрачная, показывая заросшие водорослями камни и песчаные прогалины. По дорогам автомобили проезжали одна-две в час. Здесь было спокойно и уютно.