Nata bint Andre - Экспресс-свидания. Туманный штаб. Дневник Рагды Адамовны Ивановой. Трилогия

Я была озадачена. Было понятно, что мисс Колднесс удивлена, даже испугана, но не показывала виду. Италийка не понимала, что хотят от нее эти сонные, чопорные английские стены, и медленно поддавалась легкому сну.

Стук каблуков мисс Колднесс заставил меня волноваться так, будто экзамен сдаю я, а не италийка.

Наконец, тишину прервал голос мисс Колднесс:

– Мисс Винсентия, мы не можем принять вас в наш колледж.

– Почему? Я прекрасно справилась с заданием, я могу изучать не только семь наук, но и все семнадцать! Этот колледж – последняя надежда принести разумное на угасающие италийские земли. Дайте мне еще какой-либо урок, я уверена, я справлюсь.

– Так и быть, мисс. Урок вам будет дан.

– Задания по каким дисциплинам я должна выполнить?

– Не нужно заданий. Вы отправитесь обратно. По дороге домой вам будет предоставлена возможность жить некоторое время в крупных городах Нового Света. Наш колледж предоставит вам достаточное количество денег, чтобы позволить себе все самое шикарное из еды, одежды и развлечений. Быть может, до встречи, Винсентия.

– Ноги моей здесь не будет, сумасшедшие англы.

Мисс Колднесс улыбнулась и, не говоря ни слова, ушла.

Через минуту пришла пепиньерка, чтобы проводить Винсентию в автобус.

День этот заставил меня вместо грядущего сна лежать в раздумьях.

Сестринство и братство

Сегодня у меня было только две дисциплины – военная политика и народная медицина. Я задумалась о том, как рядом будут стоять эти предметы там, вне Или.

День учебный закончился очень рано. Я выпила зеленый чай и вышла в сад. В беседке уже сидели некоторые студентки, почти со всеми я так или иначе была знакома. Мне помахали рукой и позвали разделить с ними какой-то увлекательный разговор. Сильная близорукость не дала мне сразу разглядеть странные шляпки серо-коричневого цвета, которые выглядывали из-за беседки. В моем воображении эти шляпки что-то вроде поганок, которые спокойно слушали нас.

Я была почти права. Эти шляпы принадлежали тройке денди, или, как их сейчас называют…

Я села на скамью, налила себе травяной чай и стала слушать, какие же новости принесли с собой поганки из мрачных мест.

– Как зовут тебя? – спросила меня шляпа, которая держалась очень уверенно.

Позже мне объяснили, что эта шляпа является негласным лидером какого-то небольшого собрания. Мне стало удивительно, как эти люди узнали о нашем колледже. С вопросом я и не стала медлить.

– Рагда. Как вы узнали об этом месте?

– Мы давно здесь ходим. Городок наш скучный. Сначала нас послали сюда учиться джентльменскому делу, но уже через пару месяцев мы решили уйти из учебного заведения.

– Это очень увлекательно, но как вы узнали, что за туманами существует колледж, и как вас туда пропустили?

– Мы живем неподалеку, в лесу сделали себе уютную хижину, добрые девушки охотно отдают нам скромную домашнюю утварь, а иногда балуют вкусными обедами. Сами же мы не стали дожидаться, пока начнется курс толкования литературы и метафизики, и украли с ребятами несколько занимательных книг, чтобы делать свои переводы и свои смыслы. Мы часто гуляли здесь, этот туман показался нам странным. Заходить туда у нас не получалось, поэтому я оставил в тумане небольшое зеркальце и теплую кофту. Догадка моя подтвердилась: в густом тумане, где вообще ничего не должно было быть построено, был кто-то, кто взял мои подарки. И этот кто-то, очевидно, женщина. Каждый день мы приносили сюда глупые безделушки, пока ваши прелестные студентки не показали нам беседку.

– Что вы делаете в беседке так часто, вам некомфортно в своих вольнодумских ямах? – поинтересовалась я.

– Ну что вы, в наших, как вы выразились, «ямах» гораздо веселее, чем здесь. Во всяком случае, у нас нет такой скучной формы, которую я бы в нескольких местах укоротил, чтобы было легче дышать. А, кроме того, эти красавицы очень любят умные вещи, поэтому наши с ребятами толкования мировых ценных книг, записанные в тетрадках, некоторым из них очень любопытны: вот, Афелья взяла несколько моих тетрадок, чтобы почитать их после занятий.

Разговоры этого сепаратиста меня не волновали так, как волновало меня то, что Афелья, девушка легкая, с детской припухлостью, румяными щеками и легкими молочно-шоколадного цвета густыми кудрями, взяла у него это труды, которые он писал либо с целью опять же сепаратизма, либо от того, что съел в лесу что-то неопознанное и решил записать его.