Врач раздраженно прервал ее:
– Люсь, ну подожди, найди меня через пять, нет, десять минут!
Люся обиженно надула губы, откинула волосы и быстро ушла вглубь коридора. Дмитрий даже не проводил ее взглядом. Он вынул бумажный платок из кармана, вытер лоб, дотронулся до руки Сергея.
– Серег, ну ты, дорогой, и спросил, откуда это. Да все оттуда… Ты как пил тогда, ну, когда Зоя… ну, после того, как Зои не стало… Алкоголь, стрессы, работаешь много… вот оно оттуда и есть… хотя, конечно, рановато тебе переходить в разряд сердечников…
Длинный больничный коридор гудел разноголосьем. Повсюду сидели, стояли, шли и постоянно вразнобой и нестройно переговаривались какие-то громкие и очень суетливые люди.
Мужчины молчали. Наконец Дмитрий вздохнул и, не глядя в глаза Сергею, произнес:
– Так, Серега. Выхода два. Либо здесь квота и очередь на операцию. Но ждать долго. Можно не дождаться. Либо в Европе без очереди, но стоит дорого.
– А здесь нельзя дорого и без очереди? – поинтересовался Сергей.
– Здесь тоже можно без очереди и дорого. Но надо понять, где именно. В Москве у Давида Георгиевича Иоселиани не делают открытые операции по протезированию аорты, а вот, по-моему, в госпитале Бурденко есть отделение сердечно-сосудистой хирургии. Есть еще вариант в ЦЭЛТ.
– Где?
– Центр эндохирургии и литотрипсии. В Москве. Там стали менять аортальный клапан через бедренную артерию. Но не знаю, возьмутся ли за твой случай. Твоя сложность заключается в том, что у тебя аневризма восходящего отдела аорты. Это значит, операция сложная, открытая, нужно делать стернотомию.
– Что делать? – переспросил Сергей.
– Стернотомию. Рассечение грудной клетки. К сожалению, малоинвазивной операцией здесь не обойтись.
– Какой? – переспросил Сергей.
– Малоинвазивной. Разрезы – доступы 5–6 сантиметров. Но это не твой случай, повторюсь. У тебя будет стернотомия. Это сложная операция, хоть и потоковая. Медицина, конечно, сейчас шагнула далеко вперед. Но такие операции единицы специалистов делают. Ювелирная работа.
Сергей встал, потянулся и как-то не к месту бодро ответил:
– Димон, я все понял, все решу. Спасибо тебе. На связи.
Сергей пожал руку доктору и скрылся за входными дверями. Дмитрий долго смотрел ему вслед, потом вздохнул, достал из кармана телефон, набрал номер.
– Люсь, не, ну че ты опять обиделась? Да разговор у меня был важный, да. У друга беда. Сейчас приду, жди в ординаторской, – Дмитрий пригладил волосы и пошел вглубь здания.
* * *
Лиговский проспект заволокло туманом, словно укрыло пуховым воздушным одеялом. Воздух был плотным: протяни руку – пальцев не увидишь. Торопящиеся прохожие, автомобили, нетерпеливо сигналящие друг другу, громкие, нелепо болтающиеся туристы – городская жизнь будто тонула в молочной жидкой каше, придавленной сверху серым низким питерским небом.
На остановке маневрировало несколько маршруток, пытавшихся уместиться в заездном кармане. Еще одна подъехала и остановилась прямо на второй полосе движения. Двери открылись, и к ним устремились пассажиры, галдящие и расталкивающие друг друга.
Сергей притормозил перед маршруткой. Однако, бросив взгляд на часы, попытался объехать ее слева, но услышал отчаянную трель – в него сзади едва не врезался не замеченный им трамвай. Сергей остановился, опустил голову на руль. Замер.
Уже в сумерках Сергей подъехал к своему многоэтажному дому, с пульта открыл ворота и въехал на подземную стоянку. Остановился перед шлагбаумом. Из будки вышел охранник и подошел к его «мерседесу».
– Сергей Юрьевич, вы забыли включить свет.
Сергей вздрогнул, глухо ответил, растягивая слова:
– Какой свет?
– Фары. Габариты. Осенью темнеет рано…
Сергей будто не узнавал своего голоса – «а-а-а-а-а», «да-а-а»…
Шлагбаум поднялся, машина въехала в подземное чрево многоквартирного дома.
Сергей вышел из лифта, долго копался в кармане, что-то искал:
– Да что ж такое, ключи, что ль, поменяли?! Вообще не крутится… Так и сломать можно.
Наконец он справился с дверью и, стараясь не шуметь, вошел в квартиру. Снял обувь и сразу направился в детскую.
Там горел ночник. В кроватке-автомобиле спал мальчик лет шести. На диване сидела немолодая женщина, няня Елизавета Петровна, приходившаяся Сергею теткой, поэтому домашние называли ее просто – Лизонька.
Сергей поцеловал сына в лобик, провел рукой по щечке. Поправил прядь льняных волос.
– Сережа, ужин в холодильнике, я сейчас посижу с Антошкой пять минут, чтобы крепче уснул, и могу тебе разогреть, – Лизонька внимательно посмотрела на племянника.
Читать дальше