Мария не любила осень. Она предпочитала точность, ясность и определенность. А какая ясность в осени?
Внезапно Мария почувствовала чей-то взгляд. Остановилась. Сняла наушники. Ветер закружил легкий вихрь листьев, Мария прикрыла глаза рукой, защищаясь от пыли. Зажмурилась. Когда открыла глаза, дневной свет ослепил ее. В воздухе пахло сырой листвой и грибами, которых было довольно много этой осенью. Мария никогда не собирала грибы, но сейчас поймала себя на мысли, что отчетливо чувствует не только их запах, но и еще что-то далекое и забытое, чего она не могла вспомнить.
Вероятно, этот темноволосый кареглазый мужчина обращался к ней уже не в первый раз, но она его не слышала. Он подошел плавно, не сделав ни одного лишнего движения. Мария заметила, что в нем намешано немало кровей: русская, польская, может, даже цыганская. В нем было то неуловимое обаяние, которым обладают обычно дети из многонациональных семей. Да и вообще, он выглядел так, будто питался исключительно фруктами, орехами и овощами. На первый взгляд, ему можно было дать лет пятьдесят пять, он был строен и легко нес свое гибкое тело.
От него веяло спокойной уверенностью. И было в его глазах что-то манящее – какая-то глубина, а возможно, и тайна. Мария поняла, что этот мужчина проделал сюда путь гораздо больший, чем можно измерить в километрах…
Она спросила, что ему нужно.
– Богоматерь Тихвинская в этом храме? – Голос мужчины был негромким, приятным и каким-то знакомым, будто Мария не раз слышала его, но не могла вспомнить, где именно.
– Да, в этом. Но сейчас там еще закрыто. Рано очень.
– Действительно, рано. Хотел успеть, пока сын спит… Ладно, извините, спасибо. – Мужчина поблагодарил, развернулся и пошел обратно.
– Подождите, – Мария зачем-то пошла за ним, – подождите. Храм, насколько я знаю, откроется через полчаса. Вы успеете.
Мужчина остановился, обернулся:
– Нет, сын может проснуться, а меня рядом нет. Он испугается. Я позже с ним приду. Мне просто было важно знать, что я ее нашел. Еще раз – спасибо!
Мужчина дотронулся до локтя Марии, повернулся и пошел вперед по аллее. Мария долго смотрела ему вслед, потом надела наушники, развернулась и побежала домой.
Месяц назад
Сергей вышел из кабинета врача, и гул людских голосов оглушил его. Он быстро прошел сквозь длинный коридор кардиологического центра, где повсюду сидели, стояли, ходили туда-сюда и переговаривались какие-то очень суетливые люди. Сергею казалось, что он тонет в известных и неизвестных словах, в нестройных звуках непонятной ему речи. Вся эта какофония внезапно обрушилась на него, как ужасающий своей бездной и необратимостью океанский шторм обрушивается на рыбацкое суденышко. И никуда было не деться от всепоглощающей мощи и силы этой стихии…
За Сергеем быстро выбежал седоватый, но молодящийся врач.
– Серега, стой, подожди! – Он схватил Сергея за рукав, дернул его, но Сергей раздраженно отмахнулся.
Доктор семенил за стремительно удаляющимся Сергеем.
– Стой, давай договорим. Да что ж я за тобой бегаю! Да, профессор сказал тебе сейчас, чтобы ты привел свои дела в порядок, но это же еще ничего не значит. Аневризма аорты – да, серьезно, да, очень серьезно, но тысячам больных делают операции, и они живут потом и двадцать, и тридцать лет!
Сергей остановился и посмотрел доктору в глаза. Тот выдержал взгляд, но по испарине, появившейся на его лбу, было заметно, что он нервничает.
– Если дожить до операции… Дим, я все понял. Понял, что это значит. Твой профессор большая умница, и лучше перестраховаться, я знаю это…
Врач снова схватился за рукав Сергея, как за спасительную соломинку. Вероятно, она ему была нужнее, чем самому больному.
– Серега, да, болезнь серьезная. Но ты молодой еще, это болезнь стариков. Среди них летальность высокая, а у тебя организм еще не изношенный. Ты спортом занимаешься… сейчас, кстати, надо спорт оставить… на время…
Сергей как-то резко сник и обессиленно опустился на железное скрипучее кресло больничного коридора.
– Дим, ну вот именно, что у стариков! Слышишь, у стариков! А мне пятидесяти пяти нет! Да и не в этом дело! Я не могу позволить себе болеть, у меня Антошка еще маленький.
Он откинул голову, прикрыл глаза.
– Кто с ним останется, если, не дай Бог, со мной что случится? Да и вообще, откуда все это у меня?
К врачу подошла молодая медсестра:
– Дим, ой… Дмитрий Евгеньевич, тут в стационаре…
Читать дальше