Дмитрий Власов - Витражи конца эпохи. Сборник рассказов

– У нас осталось четыре минуты! – крикнул Свен.

Врач снял очки и нервно заходил по комнате. Говоря, он рубил воздух рукой, как самурай – невидимых врагов мечом.

– У нас есть мощная лазерная пушка, может быть – самое ужасное оружие, существующее сейчас на просторах вселенной. Она управляется своим автономным компьютером, не связанным с системами управления. И, я полагаю, что она работает… Мы можем выстрелить в планету, как в цель, самым мощным импульсом, который может выработать наш термоядерный реактор.

– Ну и что? – безнадежно махнул рукой инженер, не хотите ли вы сказать, что…

– Никаких гарантий! Мне известны лишь результаты моделирования. Согласно им, сгусток невиданной энергии прошьет планету насквозь. В считанные секунды она расколется, как яичная скорлупа, – да, господа, она просто разрушится, перестанет быть препятствием. Мы пройдем сквозь нее, как будто ее никогда не было… Возможно, корабль получит поверхностные повреждения, но, весьма вероятно, что мы останемся живы.

Шар, окутанный облаками, уже едва помещался на экране. Планета была готова к тому, чтобы поглотить корабль. Командир бросил взгляд на «Ролекс».

– Две минуты. У нас осталось две минуты. Сколько людей примерно живет сейчас на Мариане? Ну, там…

– Люди – это мы, Джон, – сказал Чон и коснулся ладонью плеча командира.

– Примерно полмиллиарда, – откликнулась Анна. – Господи! Ведь они все погибнут, если мы предпримем крайние меры! А ведь они еще дети, у них еще почти не было истории…

Свен вскочил, больно сжал запястья Анны. Она сморщилась, негромко вскрикнула.

– А у вас ведь тоже дети, Анна! И вы не хотите, чтобы ваш сын остался сиротой, верно?! У меня девушка в Стокгольме, она любит и ждет меня! И у нас еще нет детей!

Анна ничего не говорила, закрыв лицо ладонями.

– Стоит лишь набрать на клавиатуре пару слов и нажать «Enter»! Я прав, Чон?

– Мы никогда не простим себе этого. Черт меня дернул сказать вам о пушке.

– На корабле кроме нас еще три десятка человек. «Мы не можем решать за них», —сказал командир.

– Вы думаете, кто-то выберет смерть? – воскликнул Свен. – Ну! Приказывайте же, сэр!

– Они еще совсем дети, – снова запричитала Анна, – и они ни в чем не виноваты. Они даже не будут знать, отчего погибли.

– На весах – существование целой цивилизации – и наша жизнь, затерянных во вселенной посланцев одной из миллиарда среднеразвитых цивилизаций. Расклад не в нашу пользу, господа, – усмехнулся врач. – Осталось меньше минуты, – мы все равно уже не успеем.

– Я не могу отдать такой приказ, – сказал командир, – прощайте, ребята. – Надеюсь, что рай все-таки существует, хотя на небе и выше его точно нет.

Планета, названная командиром корабля, по имени его матери, Марианой, уже не умещалась полностью в окошке монитора, перестала быть шаром и превратилась в плоскость. Стали различимы города и моря, леса и горы, обжитые луга и девственные саванны. Четверо людей не произнося ни слова, тихо и торжественно смотрели на приближающийся, последний для них естественный мир. Кто знает, о чем думал каждый из них? Кто-то, конечно, думал о детях, оставшихся на Земле – и женщины, и мужчины. Кто-то мимолетными фрагментами вспоминал свою короткую еще, не вполне состоявшуюся жизнь. Жалко, черт возьми, умирать, когда совсем приблизился к тому, чего жаждало человечество, больше того – чего жаждал ты сам. Каждый из тех, кто обречено смотрел на изображение становящейся все ближе невольной планеты-убийцы, был человечеством. Человечество устроено так, что состоит оно из миллиардов маленьких эгоистичных человечеств-миров. В одной глазнице – бесчисленное множество отражений на сетчатках других глаз. И внизу, на планете, еще пребывающей в сладком сне средневековья, – конечно, кто-то уже думал об этом, но это уже не имело для них никакого значения.

Внезапно экран с изображением Марианы погас, а затем сделался ослепительно белым, будто видеокамеру бросили в чрево сталеплавильной печи. По корпусу корабля пробежала мелкая дрожь, которую каждым нервом ощутили все, находящиеся на нем. Стало тепло, и датчики температуры вдруг бестолково закивали электронными стрелками. Наконец, кроме белого на мониторах стали появляться другие цвета. Любой из людей мог бы поклясться, что никогда не видел сочетания таких красок. Огненный оранжево-красный, желтый, янтарный, рубиновый, перламутровый, угольно-черный – все они сплелись в едином хороводе на сковородке материализовавшейся преисподней. Трое мужчин и одна женщина, как зачарованные, забыв про свои прежние страхи и счеты с жизнью, смотрели на светопреставление, творившееся у них на глазах. Изображение, конечно, не вполне отражало реальность. Отфильтрованный несколькими защитными экранами и ослабляющими преобразователями, сигнал, исходящий от погибающей (вернее, уже погибшей) планеты, не мог оставить на гиперчувствительной матрице своего настоящего трагического отпечатка.