Алексей Лухминский: Следуя своему выбору

Встаю, включаю свет и подхожу к старому шифоньеру, принадлежавшему ещё маме и который она не стала брать в новое жильё. На меня из большого зеркала смотрит ещё молодой, но худосочный мужик с уже наметившимся брюшком. Долго смотрю сам на себя и прихожу к выводу, что такой видок вполне соответствует всему сказанному обо мне Михаилом. В своё оправдание могу сказать лишь, что образ жизни, обусловленный вечными заботами и трудами, вряд ли может способствовать наличию другой внешности. Или всё-таки это не оправдание? Люся вон сколько работает, а всегда старается выглядеть приятной дамой. Правда, её бизнес требует следить за собой, чтобы успешность была видна… А у меня, по меркам нынешнего времени, нет никакой успешности, так что всё действительно соответствует. И всё же надо успокоиться и думать, как жить дальше после развода. Пока непонятно, буду ли я прозябать в одиночестве или всё-таки сумею найти себе вторую половинку. Только такой, как сейчас, я вряд ли буду кому-то нужен. Раньше, в студенческие годы, занимался плаваньем, даже выступал за сборную института. Ещё и в футбол гонял и даже пытался заниматься своим телом, упражняясь в институтском спортзале на редких в то время тренажёрах. Тогда на турнике мог подтянуться больше десяти раз, а сейчас не уверен, что нынешние мои дряблые мышцы поднимут всё это убожество хотя бы один. Короче, надо за себя браться. Однако всё упирается в наличие времени, ведь пока на мне семейное хозяйство и, главное, – Катя.

Суд состоялся. Нас с Люсей развели по взаимному согласию. Про алименты она, конечно, тоже не забыла. Собственно, я и не собирался отказываться, ведь очень хочу продолжать общаться со своим ребёнком, только, как видно, в планы теперь бывшей жены это не входило. Через несколько дней после развода Катя была отправлена к Люсиным родителям на постоянное проживание, а мне было сказано, что я могу о ней забыть. Похоже, это были не просто так брошенные слова, ведь с некоторых пор с родителями жены у меня никак. Помню, сразу после свадьбы они буквально облизывали своего зятя, и тогда у нас всё было хорошо, но лишь только их дочь стала так называемой бизнес-леди, их отношение ко мне резко изменилось. Я стал слышать покрикивания, распоряжения и даже требования… Понимаю, что уже тогда это был своеобразный звоночек, который должен был предупредить меня о грядущих потрясениях, но, увы, я на него внимания не обратил. В общем, когда я попытался позвонить в ту квартиру, чтобы хоть поговорить с дочкой, моя бывшая тёща сурово приказала мне больше никогда им не звонить. Эта ниточка оборвалась.

Съездив к своим родителям, я рассказал обо всех случившихся изменениях. Тяжело было видеть, как они восприняли эту новость. Мама заплакала, а отец долго молча смотрел в вечернее тёмное окно. Внучку они очень любят, и если не могут приехать сами, то всегда ждут в гости. Естественно, при возникшем раскладе их общение с ней станет таким же невозможным, как и моё. Может быть, в тот момент к ним пришло ещё и осознание иллюзорности их модели семейной жизни, годящейся только для таких людей, как они.

Понемногу привыкаю к новому укладу своей жизни. Начал снова спокойно задерживаться на работе, ведь домой мне спешить теперь не надо. Михаил иногда ведёт со мной душеспасительные беседы. Вот сейчас опять сижу у него в кабинете. Всё, что касается нашего изделия, мы только что обсудили, и разговор плавно перешёл на мою новую жизнь. Неудивительно, ведь настроение у меня поганое, и на лице это написано крупными буквами.

– Слушай, на тебя глядеть – одни слёзы, – хмуро бросает начальник.

– Считаешь, мне надо танцевать от радости? – пожимаю я плечами.

– Я не призываю тебя к радости, – усмехается он. – Просто хочу сказать, что в жизни всякое бывает, в том числе и такое, когда люди выясняют свою несовместимость.

Миша с полным правом может об этом говорить, поскольку лет семь назад через развод уже проходил. Ещё в институте сочетавшись браком с девчонкой из нашей группы, он почти сразу понял свою ошибку, но процесс затянулся аж на несколько лет. Хорошо, что до появления детей не дошло. Правда, сейчас, имея уже вторую по счёту семью, он, как я понимаю, всем доволен.

– Твой случай является каноническим предательством, но надо это пережить, расправить плечи и идти дальше, – назидательно продолжает однокашник и резко припечатывает: – Хватит быть мокрой курицей! Посмотри на себя в зеркало и подумай…

– Уже смотрел… – вздыхаю. – Ничего хорошего там не увидел.