Юлия Бронникова - Чёрные крылья души

Ангел поклонился. Виктор почувствовал себя маленьким и любимым. Последний раз такие ощущения он испытывал в детстве, когда они с мамой прятались от отца в кладовке. Она обнимала его, вытирала ему слёзы, гладила голову. Перебирая своими пальцами его волнистые волосы, она шептала ему слова любви.

– А что дальше?

Виктор наконец-то расслабился и доверился этому чудесному созданию. Ему стало спокойно, и он хотел сохранить это чувство как можно дольше.

– У нас для тебя есть задание. Каждому кто принял решение пробудиться, необходимо спасти такую же заблудшую душу на земле. И у нас для тебя как раз есть такая. Сначала я проведу тебя в наш зал, где ты познакомишься с другими. Мы исцелим твоё раненое сердце, а после этого ты отправишься на землю, чтобы спасти прекрасную душу в женском теле. У нас есть несколько дней по меркам земного времени, пока она не совершит убийство своего тела.

– То есть кто-то на земле хочет покончить собой?

– Пойдём за мной. Скоро ты все узнаешь.

«После рождения».

– Оставь это выблядка здесь. Зачем ты тащишь её в дом. Или ты сейчас же напишешь отказную, или ты мне больше не дочь.

Александр пытался успокоить свою бывшую жену.

– Надя. Это наша дочь и внучка. Мы уже потеряли Серёжу. Ты хочешь потерять и дочь?

Он забрал внучку из рук Натали. Она была слишком слаба и стояла на лестнице, оперевшись на перила. Сил отвечать матери у неё не было. Да и что она должна была сказать. Что влюбилась до беспамятства. Что не хватило смелости сбежать в другую страну. Что она даже не знает, где сейчас отец ребёнка, и что он не догадывается о дочери. Или что возможно отец и не он вовсе. Что она так пыталась найти источник любви и кидалась в их объятия, а на самом деле ей нужна была лишь любовь матери, а не вечные разборки между родителями. Ей не хотелось ничего говорить. Не хотелось никого видеть. Единственное чего она хотела это выпить вина или портвейна, и забыться хотя бы на сутки. Забыть больничную палату. Забыть о том, что шов на животе получился слишком уродливым и постоянно болит. Забыть о чувстве вины перед ребенком, которому несколько недель отроду.

Александр полюбил внучку с первого взгляда. Она схватила его за палец во время купания и посмотрела на него большими синими глазами. Да и Надя прониклась чувствами, однако ей больше управлял страх и стыд. Конечно, она переживала за свою дочь, но старалась казаться холодной, чтобы не выдать истинных чувств.

– Дай сюда бестолочь. Ты даже ребёнка купать не умеешь. О себе позаботится не можешь. Думаешь о ней сможешь?

Надя, мать Натали орала на неё каждый раз, стоило той приблизиться к дочке. Натали обречённо вздыхала, оставляла их наедине и выходила из ванной. Она ложилась на диван и смотрела в одну точку. Ей хотелось сбежать, но чувство вины не давало возможности ей открыть входную дверь. Когда Роксана плакала, она не помнит почему дала дочери это имя, её материнским инстинктом было подбежать к кроватке и дать молоко. Потом она вспоминала что у неё нет возможности грудного вскармливания и отворачивалась к стене. Она изучала причудливые узоры на ковре, которые казались ей паутиной, что сплёл паук и слушала, как дочь захлёбывается слезами. Тогда её мать подходила к кроватке и успокаивала Роксану пластиковой бутылкой с резиновой соской. Молочная смесь насыщала младенца, и она засыпала до утра. Натали же не спала уже несколько месяцев. Когда она пыталась открыть балкон и выйти с третьего этажа, врачи написали диагноз-послеродовая депрессия. Но лекарство она пить не стала. Она дождалась, когда уснёт дочь, и тихо, пока её мать возилась на кухне с бутылочками, вышла из дома.

Эту ночь она провела в пьяном угаре и хмельном тумане. В компании таких же как она несчастных. У каждого своя боль, свои дети и свои разочарования. Они понимали её. Ей не нужно было притворяться. Она могла плакать. Могла смеяться, могла танцевать в центре зала с портвейном в руках. Потом она закрывалась в комнате с мужчиной и предавалась утешению в его холодных руках. Её тело было липкое от пота и пролитого портвейна, а на душе было грязно и мерзко. Но она ничего не могла сделать. Отчаяние хватало её рукой за горло и словно заставляло утопать в происходящем ещё больше. Она стонала, но не от оргазмов и удовольствия, а от раздирающей боли, которая душила её.

– Ты понимаешь зачем здесь?

Виктор стоял, склонившись над моей детской кроваткой и держал меня за палец.

Я смотрела на Виктора, я была растеряна и напугана. Ещё несколько часов назад я была взрослой девушкой на поляне, а сейчас пускаю слюни и пачкаю пеленки лёжа в детской кровати. Но ведь при этом я остаюсь со своим взрослым сознанием и осознаю, чёрт возьми, всё что происходит.