Анатолий Самсонов - Харбинский круг

Не прошел мимо внимания Николаева и факт сотрудничества России с Германией в военной области и в области технической политики. Николаев знал о строительстве с германской технической помощью целой группы машиностроительных заводов на Украине, в Поволжье, на Урале и в Сибири.

Оставаясь один на один со своими мыслями, Николаев определенно и ясно отдавал себе отчет в том, что его отношение к новой Советской России, к СССР носит двойственный характер. К примеру, сообщения о невиданных темпах промышленного роста в СССР, радовали Николаева. Даже, если выразиться точнее, не столько радовали, сколько вызывали чувство похожее на гордость и уважение. Но к кому и почему, на эти вопросы, признаться, Николаев и сам себе не мог дать точного ответа. После таких раздумий полковник задавал себе вопрос: так враг ли он этой новой России? Да, конечно, враг. Никогда он не поверит, что Совдепия может быть заквашена на чем-нибудь ином кроме обмана, лжи, страха и крови. И, тем не менее, это двойственное отношение.

Любимое выражение Николаева, звучавшее, когда он был чем-то недоволен или раздосадован: «Ну, братец ты мой!» – вполне можно было отнести к нему самому.

Глава У. Москва. Кремль. Январь. 1929 год.

Сталин находился в своем кабинете и вновь просматривал документы, которые накануне вечером ему вручил председатель Объединенного Госполитуправления (ОГПУ) Менжинский. Вчера Сталин не принял доклад, отпустил Менжинского, назначив ему аудиенцию на утро следующего дня, полагая, что ему достанет времени ознакомиться с документами и обдумать ситуацию. Полученные материалы отдавали мистикой. Однако источник, от которого поступила информация, не вызывал сомнений и не страдал мистическими деформациями психики. Потому и приходилось воспринимать все серьезно. Дело заключалось в следующем. От агента, внедренного несколько лет назад в ближайшее окружение главы эмигрантского Российского общевоинского союза (РОВС) Александра Павловича Кутепова, поступили сведения о том, что руководством нацистской партии НСДАП (Национал-социалистская немецкая рабочая партия) с Советским Правительством, (!) якобы, подписан секретный договор о сотрудничестве и совместной деятельности в изучении ряда военно-исторических и историко-археологических проблем. В частности, договор кроме всего прочего якобы предусматривает совместный поиск древних манускриптов, рукописей и других носителей информации, содержащих знания ушедших (предшествующих) цивилизаций. В качестве района поисковых работ указывался Тибет и южная и юго-восточная часть Гималаев. Агент сообщил, что эти сведения получены кутеповской разведкой от источника близкого к руководству партийной канцелярии нацистов.

Интерес к теме подогревался тем, что, находясь в ссылке в Туруханском крае, Сталин пополнял багаж знаний не только в области диалектики марксизма и практики революционных движений, но и прочитал много книг, представляющих совершенно разные области познания. В том числе, книги Елены Блаватской – библию теософии с названием «Изида в истинном свете» и основной ее труд – «Тайная доктрина». Обе книги произвели впечатление и, несмотря на прошедшие годы, Сталин, обладая великолепной памятью, прекрасно помнил о путешествиях Блаватской в Индию и Гималаи, о ее концепции развития мира и смене цивилизаций, о древних знаниях и их хранителях. Во-вторых, Сталин прекрасно помнил содержание доклада наркома иностранных дел Чичерина, подготовленного им по материалам Николая Рериха при посещении им Москвы после экспедиции в Тибет, Гималаи и Монголию. Это было в прошлом 1928 году. В этих материалах тоже упоминались и ушедшие цивилизации, и знания древних, прилагались манускрипты на санскрите и даже содержался ряд предсказаний, правда, не совсем понятных, но зато очень фантазийных.

Было еще одно сопутствующее обстоятельство: докладная записка Менжинского полугодичной давности об устойчивом интересе Кутепова и его разведки к тайным германским обществам.

И вот теперь эта информация.

Да, тема вызывала и интерес, и обеспокоенность. Эта деза о сотрудничестве НСДАП с Советским Правительством могла подстегнуть и без того активного генерала и придать его деятельности вовсе нежелательную направленность.

Дело в том, что после Генуэзской конференции 1922 года СССР и Германии, странам, находящимся по разным причинам в международной изоляции, удалось достичь соглашения сначала в экономической области, а затем и в военной. Германия, повязанная после поражения в войне по рукам и ногам условиями Версальского договора, стремилась к развитию своих вооруженных сил. В первую очередь, тех их видов, которые были запрещены договором. Выход был найден простой и остроумный: немецкие летчики, танкисты, артиллеристы совершенствовали свое мастерство на советских полигонах, таким образом, формально не нарушая ограничительные пункты договора. Советская же сторона получала немецкую техническую помощь в восстановлении предприятий, разрушенных в ходе Гражданской войны, а также техническую помощь в создании новейших, в том числе оборонных, отраслей промышленности. Афишировать военный и оборонный аспект сотрудничества было совсем не в интересах Сталина. Всплеск же кутеповской активности мог сдернуть завесу тайны и обнажить пикантные грани этого международного сотрудничества. Сталин внимательно следил не только за развитием открытого и тайного сотрудничества с Германией, но и за событиями, происходящими в самой Германии. К к 1929 году НСДАП, возглавляемая Адольфом Гитлером, стала ведущей политической силой Германии.