Мария Панкевич - Долина красоты

Но мысли о школе-интернате не покинули мамину буйную голову. «Да! – вдохновенно подпевает сериальным ментам в телике вконец обезумевшая мамаша. – Пусть не по правилам игра!»

Чтобы меня точно не взяли в школу, я накрасила губы ярко-красной помадой, и мама выносила мне за это мозг несколько часов на потеху людям, пока мы ехали в душном автобусе.

Пыльная дорога от трассы ведет направо. Нужно миновать пост, на котором дежурят казаки. Просто так в школу не пройти – дежурный администратор, симпатичная девушка с толстой косой и в длинной юбке, проводит беглую экскурсию.

В Центре комплексного развития личности детей и подростков нет классов ни в прямом, ни в переносном смысле на манер западных педагогов-новаторов Монтессори и теософа Штейнера. Понятия «урок» нет («урочить» – по-древнерусски значит «сглазить», объяснили нам).

Оценок и дневников в этой школе нет. Классов нет тоже, как и такого понятия, как «возраст». На вопрос «Сколько тебе лет?» принято отвечать: «Вечность». Особенно смешно это слышать от какого-нибудь малыша.

На стене главного корпуса надпись: «Быть Рассии вечно без ворога!» Учитель Щетинин утверждает, что «Рассия» – производное от «Ра» (имени бога Солнца или названия мифической реки), точно так же как и «Масква» (но не Москва) – матерь городов русских.

Везде царит идеальная чистота. Дети улыбаются, наперебой здороваются, девочки в длинных юбках или штанах, ненакрашенные, парней в шортах тоже не видать, несмотря на страшное пекло.

На мне белая полупрозрачная майка с вырезом, французская белая теннисная юбка, кепка козырьком назад и темные очки. Я сижу на скамейке, вытянув ноги, умирая от жары. Все глазеют на мои острые колени, и я спрашиваю, можно ли закурить, пока мамаша разузнает про центр.

«Нет!» – с ужасом отвечает пробегающая мимо незнакомая девица и просит меня снять темные очки, мол, это атрибут западной цивилизации. Тут уже мне приходится ей отказать.

Когда я вижу восторженную мамину реакцию на школу Щетинина, мне становится не по себе. Щетинин учит, что главное – это «быть в потоке», быть открытым миру, сливаться с живым в единое целое и тогда, как по волшебству, все начнет получаться само собой. Начнут происходить «озарения» (один красивый расписной зал так и называется – «Озарение»). Ты сможешь предчувствовать события, читать чужие мысли или обмениваться информацией с такими же, как ты, без слов. Не занимаясь академическим рисунком, стать великим художником – ты проводник, а рукой твоей будут водить, грубо говоря, напрямую из космоса. Управлять временем, замедлять и ускорять его, тоже вполне реально.

Маме нравится комплексный подход директора к процессу обучения. Он обещает вырастить из детей новую элиту Рассии , будущих президентов, хозяйственников. Идея сверхчеловека, людей Будущего, новых Атлантов, новых Ариев, Гениев – это ей близко. Ведь она меня воспитывала по инновационным методикам и растила именно как гения. Я еще не умела говорить, но уже показывала буквы крошечным пальчиком и составляла из них слова. А потом вырос «подросток-недоносок», и маму это беспокоило. Сколько она в меня вложила, и это для того, чтобы я таскалась по прокуренным подвалам, где играют рок? Для того ли она беременной ходила в капеллу и Эрмитаж, развивая еще в утробе мой эстетический вкус?

Наплевать, что у меня уже своя рубрика в питерском глянцевом журнале для подростков о широко известных в узких кругах рок-деятелях, я общаюсь с диджеями популярного радио «Модерн» и рок-музыкантами и хочу в будущем профессионально писать о музыке. В Петербурге остались моя любимая подруга Саша и без пяти минут жених, звукорежиссер Макс. Они же никогда не найдут меня в этой дыре!

Но мама настроена воистину решительно и где-то даже героически. «Чем хуже, тем лучше!» – патетически восклицает она. После расставания с отцом эта цитата из романа Достоевского «Униженные и оскорбленные» стала ее дурацким двусмысленным девизом. Что она вообще творит?!

Еще совсем недавно мамаша яростно утверждала, что мы уезжаем на юг только до осени, «оздоровить организмы» и отдохнуть от «чертова Питера», где она «пашет как вол на трех работах» – преподает в институте, пишет статьи в журнал и делает омолаживающие маски для лица приятельницам и некоторым малознакомым женщинам. Но теперь я вижу, что ее всерьез захватывает идея меня «слить» и «попытаться наладить личную жизнь» по полуэзотерическим букварям, с которыми она последнее время не расстается.