Андрей Шляхов - Доктор Смерть

Если уж что-то пошло не так, то, согласно вселенскому закону подлости, не так пойдет все-все-все. Мало того, что операция была экстренной и сложной, так еще и ассистент попался из разряда «не пришей туда рукав», от анестезиолога даже через маску ощущался спиртной дух, а операционная медсестра, которой по должности положено быть быстрой-шустрой, тормозила, как зимняя муха. Да вдобавок еще и огрызалась на каждое замечание, как это было здесь заведено.

Кирилл старался изо всех сил, потому что мужика было жалко чисто по-человечески. Совсем молодой – и такие проблемы! Сначала опухоль, хорошо еще, что доброкачественная, а затем – перитонит, причем на пустом месте. Почесали б коллеги свои репы пару дней назад, сделали бы вовремя несложную операцию и все было бы хорошо. Но все получилось плохо – пациент умер на операционном столе в тот момент, когда Кирилл подумал: «ну, вроде как, пронесло». Тут он, конечно, сплоховал – не стоило забегать мыслями вперед, ведь загад, как известно, не бывает богат. Ну и еще по ходу операции допустил пару-тройку огрехов. Торопился-нервничал, да ассистент-неумеха, да медсестра-хамка, да анестезиолог-алкаш… Одно к одному, второе к третьему, вот и дошел пациент до посмертного эпикриза.

Сказать, что Кирилл расстроился, означало не сказать ничего. Первый раз в жизни у него умер пациент. И где? В Центре имени академика Петровского! Это вам не районная больница, где все можно сгладить да замять. Смерть пациента всегда переживательна, а уж первая, так втройне. Кирилл не помнил, как он дошел до дома и не понимал, как он вместо своей квартиры оказался в соседней. Запомнилось только, как Инна рыдала у него на плече и в невесть какой раз просила прощения за тот посленовогодний «насморк»…

Шухер вышел изрядный. Мало того, что позор позорный – в лучшем хирургическом стационаре великой страны пациент скончался от перитонита, вызванного несвоевременной диагностикой острого аппендицита! – так еще и вдова начала строчить жалобы во все мыслимые и немыслимые инстанции, вплоть до президентской администрации. Разве что в Европейский суд по правам человека не нажаловалась. А может и туда написала, только там внимания не обратили.

Великий закон, не знающий исключений, гласит, что крайним всегда оказывается самый младший. На него бодро вешают всех собак и строго наказывают, чтобы другим неповадно было. Таково селяви, как выражался один из довлатовских героев.

Кириллу не хотелось отвечать за чужие ошибки и портить свой профессиональный анамнез в самом начале карьеры тоже не хотелось. Пришлось рассказать все родителям. А от кого еще можно было ожидать помощи? От академика Белянчикова? Ой, не смешите! Этот хмырь прежде так и лучился дружелюбием, а теперь смотрел на аспиранта Барканского так, как волк смотрит на намеченную к съедению овцу – строго и с некоторой настороженностью. Но не на такого напал, волчара позорный! За аспирантом Барканским стояли славные предки-врачи, а также мама и папа.

– Влип ты, однако, – посочувствовал отец, выслушав печальный рассказ Кирилла. – Эх, лучше бы ты у меня остался работать, а защиту я тебе как-нибудь и без аспирантуры обеспечил…

– Поздно пить боржом, когда почки отказали, папа, – напомнил сын. – Мне надо как-то расхлебывать эту кашу, а я не понимаю как это можно сделать!

– Давай начнем ab ovo, [1] «Ab ovo» (в буквальном переводе с латыни «от яйца») – устойчивый фразеологический оборот, обозначающий «с самого начала». – сказал отец. – Перитонит у него развился в отделении, так ведь?..

Стратегию защиты отрабатывали на маме, которая, даром что была терапевтом, некоторыми особо каверзными вопросами загоняла отца в тупик, из которого он не сразу находил выход. Но все же находил и после двухдневных домашних репетиций Кирилл возвращался в Москву словно сказочный царевич, получивший от доброй волшебницы непробиваемо-несокрушимые доспехи. Наших гнобить? Накося выкуси и утрись!

Гнобить аспиранта Барканского собрались на специально созванном собрании – так было внушительнее. Сначала выступил зам по хирургии, затем – заведующий торакальным отделением, а заключительное слово сказал академик Белянчиков…

Заключительное?! Как бы не так! Кирилл, намеренно севший в первый ряд – смотрите, я не прячусь! – встал и сказал, что даже гитлеровские фашисты, эти кровожадные звери в человеческом обличье, предоставляли обвиняемым возможность выступить, пусть, даже, это выступление оказывалось и последним в их жизни. А здесь, понимаете, собрались записные гуманисты, которые…