Андрей Шляхов - Доктор Смерть

Кирилл рассказал родителям о том, как его соблазняли – дома было принято обмениваться смешными случаями. Отец смеялся до слез, а мать строго заметила: «однако, вот какие у вас там порядки». Романтические отношения врачей с медсестрами, и, тем более, брачные альянсы между ними в семье Барканских не приветствовались – довольно распространенный, надо сказать, во врачебной среде кастовый предрассудок. Когда один из отцовских приятелей, заведующий неврологическим отделением областного госпиталя ветеранов, развелся с женой, чтобы жениться на своей процедурной медсестре, его перестали приглашать в гости. Мама говорила, что если уж приглашать, то нужно приглашать обоих – и приятеля, и его бывшую жену, а это создаст ненужное напряжение. Но Кирилл понимал, что причина была в другом – в нежелании сидеть за одном столом с медсестрой. Все люди равны, с этим никто не спорит, но круг общения каждый формирует, исходя из собственных предпочтений.

Ко дню медика Кирилл получил благодарность от областного департамента здравоохранения. Обычная практика: «ты – мне, я – тебе». Отец отметил в докладной записке отличную работу своего зама по хирургии, а тот, в свою очередь, написал в департамент про заведующего оперблоком, который за недолгое свое пребывание в этой должности добился значительных успехов (успехи подкреплялись цифрами, выглядевшими весьма убедительно). По действующему положению, благодарности могли объявляться только тем, кто отработал в данной должности не менее года, но для Кирилла сделали исключение. Кроме этого, отец внес Кирилла в департаментский список кадрового резерва.

– Через год-другой будешь замом по хирургии, – обнадежил отец. – Хорошо бы, если в «девятке». Там все работает, как часы. Порядка почти столько же, что и у меня.

В отцовской больнице порядок был идеальным, разве что строем не ходили. По мнению Кирилла, которое он никогда не высказывал, с порядком отец немного перегибал палку, держал всех подчиненных в постоянном напряжении. Зато пациенты буквально заваливали департамент благодарностями – и сотрудники вежливые, и чистота кругом, и кормят вкусно, и лечат хорошо, и все препараты всегда есть в наличии. Филиал рая, а не больница!

– Я бы предпочел работать у тебя, пап, – ответил Кирилл. – Привык, знаешь ли, к нашей больнице.

– Это невозможно! – отрезал отец. – Теоретически разрешается, но на практике нас кляузами засыплют. А я уже пенсионного возраста достиг, мне рисковать нельзя. Опять же, «девятка» – кафедральная база. Тебе удобно будет совмещать, а заведующему кафедрой очень выгодно иметь в сотрудниках зама по хирургии. Сами обратно тебя позовут, можешь не сомневаться. А нет, так на кафедру усовершенствования устроишься…

В августе сознательный заведующий оперблоком поставил себе четыре дежурства вместо обычных двух. Жизнь заставила. Отпускной сезон в разгаре, а тут еще двое дежурантов разом из строя выбыли – один руку сломал, а другой, находившийся в многолетней завязке, вдруг решил развязать и ушел в запой с концами. С другой стороны, потенциальные пациенты тоже разъехались кто куда, так что поступления были небольшими. Хоть десять дежурств бери – не переутомишься.

Кто на молоке обжегся, тот, как известно, и на воду дует. Нельзя сказать, что неудачный опыт отвратил Кирилла от лапароскопических операций. Просто, если была возможность выбора, он выбирал классический открытый способ. Ну а если пациенту семьдесят четыре года и у него ожирение третьей степени, то тут ни о какой лапароскопическом удалении желчного пузыря и речи быть не может.

«Только бы пузырь не лопнул! – думал Кирилл, орудуя скальпелем. – Только бы не лопнул!».

Опасения были не напрасными – мало того, что набитый камнями желчный пузырь сильно растянут, так еще и эластичность его из-за возраста сильно понижена. Одно неверное движение – и желчь прольется в брюшную полость, а это та еще проблема! К тому же и ассистент попался неумеха – временно привлеченный в дежуранты хирург из поликлиники, который даже крючки толком держать не умел, не говоря уже о том, чтобы чем-то помочь. Но Кирилл блестяще справился с трудной задачей, в очередной раз доказал себе, что хирург он, скромно говоря, неплохой.

На следующий день Кирилла в коридоре подстерегла приехавшая из Москвы дочь пациента, энергичная дамочка, в которой с первого взгляда угадывался успешный менеджер среднего звена. Первым делом дочь поинтересовалась, почему операция была проведена без ее ведома и согласия. Мало что отец дал согласие на операцию? У него же деменция! Кирилл ответил на этот идиотский вопрос вежливо и обстоятельно. По таким-то и таким-то причинам вашему отцу была показана срочная операция, ждать вашего приезда для согласования вопроса мы не имели возможности. Что же касается деменции, то может она и имеется, но при поступлении пациент вел себя адекватно и согласие на операцию дал осознанно, с полным пониманием происходящего. Затем дочь спросила, почему отец находится в реанимации и с какой стати ее к нему не пускают. Кирилл так же вежливо объяснил, что после операции положено некоторое время быть под пристальным наблюдением, которое возможно только в условиях реанимационного отделения, и что туда посетителей не пускают, такова специфика. Нет, выкатить его на койке в коридор для того, чтобы показать вам, тоже нельзя. Так не делают, к тому же он подключен к монитору. Нет, перевозить его в Москву в таком состоянии нельзя, даже и на частной «скорой», и мы не отдадим тяжелого и не совсем стабильного пациента на перевозку, и сами они не возьмут. Почему он не совсем стабильный? А каким он может быть сразу после крупной хирургической операции в таком возрасте? Короче говоря, потерял на пустопорожние разговоры полчаса и это в самый разгар рабочего дня, да еще и после дежурства.