Илья Пустовалов - Арена для жизни

Совершенствовались гаджеты, они были повсюду, в каждой вещи – будь то холодильник или очки. Некоторые даже вшивались в головы и в любое время, по желанию человека, перед глазами могла возникнуть трансляция любого видео по его желанию.

Мировой интернет хранил великие достижения людей за тысячи лет, все накопленные знания мог почерпнуть любой из нас, достаточно было лишь захотеть. Но весь ресурс знаний, книг, наук оказался не нужен, был на задворках мировой паутины. Никто даже не задумывался о чтении или хотя бы просмотре спектакля на экране, а многие даже не знали, что это. Здания опер, музеев и театров снесли, на их месте взнеслись небоскрёбы, затмевая солнечный свет своими массивными конструкциями. Подобно им, бесконечный поток ненужной и пустой информации затмевал то малое, что ещё оставалось полезного в эфире. Так же, абсолютное большинство невежд затмевали людей здравомыслящих, их просто не замечали в общей массе, все были заняты собой и своими устройствами.

Лень была настоящей пандемией 22 века. Слишком роботизировано стало общество. Люди приспособили всё под свой быт: ровно к звонку будильника завтрак был уже на столе, вещи проглаживались автоматически в специальном шкафу, даже пешком практически никто не ходил – за спинами висели ранцы с компрессорами, маленькими, но очень мощными. Они позволяли передвигаться со скоростью порядка 7—8 км в час и на высоте 20 см. Весь спорт получил приставку «кибер». Спортсмены соревновались виртуально, «тренируясь» по 10 часов в сутки. Суть всех профессий свелась к тому, чтобы обслуживать роботов – установка, наладка, наблюдение за процессами, вот и всё, что надо было уметь.

Гаджеты были повсюду, они использовались для развлечения, работы или просто досуга. Никуда нельзя было деться от монитора в том или ином его виде. Самое плохое было то, что никому не запрещали читать и никого не заставляли смотреть на убийства себе подобных. Люди сами пришли к этому. Развивался человек в среднем до 20 лет. Этого было достаточно, чтобы вложить в него определённые навыки по специальности. На этом образование заканчивалось, а самообразование уже отсутствовало – люди даже не догадывались, что можно и нужно знать больше. Такими они воспитывались с детства, такими же воспитывали и своих детей.

Единицы людей со здравым смыслом справедливо полагали, что этот мир сошёл с ума. Но донести ни до кого это не могли; даже если бы они стояли посреди площади и кричали об этом, то сумасшедшими бы объявили их.

Саймон по профессии был обычным наладчиком оборудования, один из миллионов ничем не примечательных работников огромного механизма. Своих коллег он практически не знал. Работал, не отрываясь от монитора, следя одновременно за сотнями роботов. В минуты отдыха никто не общался друг с другом. Все продолжали смотреть в мониторы, только занимаясь чем-то другим. В современном мире живое общение стало скорее исключением. В учебных заведениях больше не преподавали литературу, философию. Остались только те предметы, которые пригодились бы на будущей работе, а таковых было немного. Поэтому, в свои двадцать пять лет, Саймон не имел никаких навыков, помимо устранения мелких неполадок на расстоянии.

Его отец, Патрик, в молодости был гладиатором. Он провёл множество боёв и остался жив, хоть и часто бывал ранен. Шрамы говорили сами за себя – не было такой части тела, на которой не было бы какого-либо увечья. Патрику было немного за пятьдесят, но он был в прекрасной форме. Он тренировал гладиаторов, которые, кстати, неплохо зарабатывали своими выступлениями. Они шли, как им казалось, на оправданный риск – год выступлений на арене в богатом районе, и о деньгах можно было больше не думать. Но через год мало кто оставался жив. В среднем бои проходили раз в неделю. Смерть случалась примерно в каждом третьем поединке. Через год это были уже ветераны. Патрик продержался два года. Таковых были единицы. Он очень гордился этим и, конечно, Саймон вырос на рассказах о гладиаторах и, в частности, о «Великом». Такое прозвище получил Патрик спустя полтора года выступлений, когда превзошёл всех по количеству боёв с оружием на тот момент. Конечно, Саймон был восхищён своим отцом, видел в нём героя и даже пытался подражать ему, размахивая игрушечным мечом. В выборе профессии для сына Патрик был нейтрален – он не настаивал ни на чём и не был против его желаний. Пока Саймону было интересно (где-то до 16 лет), отец в свободное время тренировал его. Потом Саймон охладел к поединкам и гладиаторам, и тренировки прекратились, оставив, тем не менее, определённые навыки у ученика.