Александр Цыганов - Перебеги меня. Современная проза

Нам в номер звонили с ресепшена, Таня прокричала в трубку, что у нас никого не убивают, бросила её, даже не положив.

Наверное, поэтому, когда мы съезжали, смешливые администраторы подарили Татьяне большого плюшевого зайца, а мне – маленького пластмассового щенка.

– А знаешь, – призналась мне моя Таня как-то утром, – Теперь я вижу тебя чётко.

– И я тебя тоже, – согласился я.

– Я, конечно, инстинктом чувствовала, что золотые – это ужас какой, но… У тебя одна только голова занимала весь номер…

– А внутри неё калачиком свернулась ты…

– Я знаю, – она прижалась ко мне. – Никакой ты не «ужас»! А ещё смел мне врать, будто я способна тебя сжечь? Смешно!

– А я тебе сопротивляться не буду.

***

В Финляндию мы ехали на машине, которую взяли в аренду, поэтому половину вещей пришлось отправить почтой в город, который я выбрал местом следующего нашего пребывания. Границу переехали без проблем, причём и русские и финские пограничники были максимально вежливы, только спросили:

– Mikä on vierailun tarkoitus? 1 1 Какова цель Вашего визита? (фин) – принимая документы.

– Häämatka. 2 2 Медовый месяц. (фин) – ответил я, почти не соврав. Пограничник улыбнулся:

– Hyvää matkaa. – и добавил, глядя на Татьяну, но обращаясь ко мне – Olet onnekas. 3 3 Счастливого пути!… Вам очень повезло. (фин)

Едва мы отъехали, пришлось пересказать Тане весь диалог. Она расхохоталась:

– «Медовый месяц»? – сделала шутливо-чопорный вид, – Я ещё не готова к столь серьёзным отношениям… – в ответ я тоже рассмеялся и «втопил» педаль газа, наплевав на местные законы.

Будь это обычная девчонка, она бы взвизгнула, а эта только высунула голову в окошко и закричала:

– Быстрее, быстрее!

Скоро остановились в каком-то безлюдном кемпинге с окультуренным лесочком и провалялись пару часов прямо на траве.

Конечно, Европа всюду бросалась в глаза. Гостевые домики с припаркованными у причала катерами, высокие черепичные крыши, газончики, неторопливо идущие люди. Более-менее крупные города мы старались объезжать, а одну ночёвку сделали прямо на берегу Саймы 4 4 Сайма – озеро на юго-востоке Финляндии. , перекусив и немного поплавав, так как вокруг не было ни единой живой души.

***

Преображение – интересный процесс, чью физику или химию я не могу целиком объяснить. Лучше всего преображаться среди множества камней, груды металла или песка, хуже и труднее – в воздухе, совершенно недопустимо в лесу или рядом с живыми существами.

Внешне он слышится как схлопывание крупного воздушного шарика, после чего от тебя расходится какая-то энергия, которая подхватывает всё, находящееся в определённом радиусе, и несёт к тебе. Выглядит это свечением большого яйца с ярчайшим пятном в центре, похожем на шаровую молнию. Ты начинаешь расти и становишься тем, кем всегда был.

Машину мы бросили глубоко в лесу, одежду оставили там же.

– Я первая? – Таня ходила вокруг, подпрыгивая от возбуждения, – Тогда отойди… Ещё дальше отойди…

Она вытянулась, как струна, сосредоточенно развела руки в стороны… в воздухе хлопнуло и тихонько, на грани слуха засвистело. Странно, но снаружи преображение выглядит быстрым: хлоп, вспышка света, и передо мной – самое красивое создание, которое я только видел:

«Зелёненькая какая!» – подумал я с восхищением.

Возможно, кому-то мои эстетические предпочтения покажутся странными, но крылья, лазурно искрящиеся под незаходящим здесь в июне солнцем, длинные руки и ноги, которые язык не поворачивался назвать «лапами», гибкая шея на сильном, гибком вытянутом туловище. Она больше всего была похожа на кошку или куницу. Вы видели крылатую кошку, таинственно блестящую тускло – зелёными чешуйками? С большими глазами, которым никакие «стрелки» в принципе не нужны – они просто уже были в виде вытянутых вверх и вниз базальтовых ресниц. Конечно, наличествовали и клыки, но в такой форме поцелуи – я откуда-то это знал – заменялись «потиранием» чешуйками друг об друга или обматыванием шей…

Конечно, мы являлись животными, а разве человек не является? Больше мне все-таки нравится определение «биологическая форма жизни», ну, может, вот сейчас – не совсем «биологическая», а какая-нибудь «кварцевая». Или «разумное существо».

Тингрин жестами указала на своё горло:

– «Я не могу говорить…» – и, грустно на меня посмотрев, легла на песок.

– Не надо говорить, – я подошёл к ней и провёл пальцами от самого кончика носа до опущенного ко мне чешуйчатого лба, – Надо вот тут думать, – постучал по точке в самом возвышении.